"Чарльз Сноу. Наставники" - читать интересную книгу автора

2. РЕКТОР ГОВОРИТ О БУДУЩЕМ

Утром, когда я проснулся, спальню заливал ослепительно яркий свет.
Окно, по краям жалюзи, обрамляли блистающие солнечные полоски. Ощутив на
лице ледяное дыхание выстуженной комнаты, я натянул одеяло до подбородка.
И сразу же, словно приутихшая ночью боль, меня кольнула мысль о визите к
ректору.
Часы за окном начали отбивать четверти - сначала где-то вдалеке, потом
на церкви Пресвятой девы. Марии, потом у нас и, с небольшим запозданием, в
соседнем колледже. Через несколько минут бой часов затих, комнату опять
затопила тишина, но вскоре дверь отворилась и вошел, мягко ступая,
Бидвелл. Подняв жалюзи, он глянул на часы Резиденции, сверился со своими и
произнес ритуальную утреннюю фразу:
- Уже девять, сэр.
- Благодарю, - пробормотал я. Его по-крестьянски румяное лицо было
хитровато простодушным.
- Студеное утречко, сэр, - сказал Бидвелл. - Вам-то тепло спалось?
- Вполне, - ответил я, ничуть не покривив душой. Моя узкая, словно
келья монаха, спальня не прогревалась по-настоящему уже лет пятьсот. Я не
уставал изумляться, насколько точно отражает она в миниатюре бытовую жизнь
всего нашего колледжа с ее причудливой смесью средневековой роскоши и
полнейшей неустроенности. Однако со временем человек привыкает ко всему,
так что морозный воздух, которым я дышал по ночам, лежа в теплой постели,
превосходно убаюкивал меня, и в других условиях мне теперь просто трудно
было уснуть.
Я все утро откладывал звонок в Резиденцию, но часов около одиннадцати
наконец позвонил и попросил позвать к телефону леди Мюриэл - ректор,
шотландец из богатой интеллигентской семьи, женился лет в сорок на дочери
графа. Ее голос прозвучал по-обычному громко и уверенно:
- Приходите, мы будем рады, мистер Элиот. Муж тоже наверняка обрадуется
вашему приходу.
Я спустился по лестнице и пересек дворик. В гостиной Резиденции меня
встретила дочь Ройса - Джоан. Я хотел подбодрить ее, попытался что-то
сказать, но она сразу же перебила меня:
- Я не вынесу этого ужасного притворства! Почему они скрывают от него
правду?
Ей было около двадцати лет. Ее умное лицо еще хранило отпечаток угрюмой
отроческой замкнутости: от природы крепкая, она казалась себе дурнушкой и
втайне мучилась. А между тем все, кроме ее самой, видели, что сквозь ее
девическую угловатость уже зримо проступает легкое и привлекательное
изящество.
Но сегодня она была мрачной из-за постигшего их семью несчастья, и
банальные слова сочувствия но могли, конечно, утешить эту необычайно
искреннюю девушку.
Вскоре появилась ее мать: плотная и безукоризненно прямая, ока бесшумно
шла к нам по ворсистому ковру, привычно лавируя между китайскими ширмами и
тяжелыми барочными креслами просторной, вытянутой в длину гостиной со
множеством дорогих безделушек.
- Доброе утро, мистер Элиот, - сказала она. - Мы все понимаем - это