"Чарльз Сноу. Возвращения домой" - читать интересную книгу автора

Робинсон, и мне пришло в голову, что за эти два часа он высказал больше
истин о том, как следует делать дела, чем я слышал от Поля Лафкина за
целых четыре года.
- Я сказал: "Людей надо щадить; никогда не рассказывайте о миллионах
тем, кто нуждается в деньгах". И ушел, оставив их наедине с собственной
совестью. - Он вздохнул. - Да, девятьсот фунтов.
Услыхав, как унижение можно обратить против оскорбителей, Шейла впервые
за много месяцев громко рассмеялась. Потом она начала задавать вопросы.
Девятьсот фунтов - это, конечно, маловато. Правда, он все годы сохранял
свою издательскую марку, мог бы выпустить одну-две книги и поручить
кому-нибудь их распространение, но что толку? Если он это сделает и все
пойдет плохо, то деньги будут уже истрачены и не останется никакой надежды
на будущее.
Робинсон не привык к таким лобовым атакам. Он вспыхнул: краска
разлилась по щекам, по лбу, вплоть до корней белых волос. Как многие
хитроумные люди, он всегда недооценивал окружающих. У него уже сложилось
определенное суждение об этой красивой, страдающей нервным расстройством
женщине, и он думал, что добыть у нее деньги будет легче легкого. Он сразу
отнес ее к категории людей психически неуравновешенных и был удивлен ее
неожиданной проницательностью. Она видела его насквозь, и это его
встревожило.
Ведь он ухитрился быть и непозволительно откровенным, и опасно
скрытным. Да и вправду ли уж он так беден? Он испытывал на Шейле один из
вариантов своего многостороннего подхода. На этот раз он обрабатывал
одновременно несколько человек, ни слова не говоря им друг о друге.
- Всегда старайтесь все упрощать, - сказал он, явно рисуясь.
- Но не настолько, чтобы получалась бессмыслица, - заметила Шейла,
улыбаясь, но не уступая.
Вскоре она кое-чего от него добилась. Ему нужно, если только удастся
собрать, несколько тысяч фунтов. Эта сумма дала бы ему возможность
издавать книги, скромно, но на профессиональном уровне, в течение
двух-трех лет. Если ему это не удастся, он хотел бы получить по крайней
мере девятьсот фунтов. Даже если бы он смог выпустить под старой маркой
всего три книги, имя Р.-С.Робинсона снова бы зазвучало.
- Никогда не знаешь, что может случиться, - сказал он и, словно пуская
мыльные пузыри, один за другим преподнес несколько заманчивых проектов.
Если он издаст три книги, сказал он, его снова вспомнят; тут он кончил
пускать мыльные пузыри и заговорил о книгах, которые будет печатать. Он
перестал льстить Шейле и пользоваться другими, по его мнению,
безошибочными методами, и мы вдруг убедились, что вкус его остался
неиспорченным. Он предпочитал серьезные, солидные, лишенные романтики
книги, какие любила Шейла.
- Для них, - сказал он, - я мог бы сделать то, что делал раньше.
- Вам нужны деньги, - заметила Шейла.
- Мне нужно ровно столько, чтобы я мог кого-нибудь прославить, -
воскликнул он.
- Вам требуются только деньги? - спросила она.
- Нет. Я хочу, чтобы кто-нибудь, вроде вас, помог рассеять неправильное
представление людей обо мне. Видите ли, иногда они считают меня ослом.
На этот раз он не играл. Он сказал это сердито, горячо, обиженно, не