"Чарльз Сноу. Пора надежд" - читать интересную книгу автора

том, какая нам угрожает неприятность, и все же она пугала меня. Я
чувствовал, что больше спрашивать не стоит. На этот раз опасность была
реальная: я уже не мог прибежать домой и успокоиться.
В эту минуту щелкнул замок парадной двери, и почти тотчас же в гостиную
вошел отец. Его отсутствие в тот вечер объяснялось очень просто. Он был
страстный любитель хорового пения и руководил местным мужским хором. Этому
своему увлечению он отдавал многие вечера. Войдя в ярко освещенную
комнату, отец заморгал близорукими глазами.
- Мы как раз говорили о тебе, Верти, - сказала тетя Милли.
- Я так и думал, - промолвил отец. - Наверно, я опять что-нибудь не то
сделал.
На лице его появилось наигранное раскаяние. Он любил паясничать и
строить из себя виноватого, как бы подчеркивая этим свою и без того
смехотворную мягкость и слабохарактерность. Он вообще не упускал случая
попаясничать. Роста он был очень маленького - на несколько дюймов ниже
жены и сестры. Непропорционально большая голова напоминала по форме голову
тети Милли, только лицо у него было более тонкое. Глаза, тоже навыкате,
как и у сестры, обычно искрились весельем и задором, а когда он не
дурачился, задумчиво смотрели на мир. Волосы у него - тоже как у сестры -
были светло-каштановые (тогда как у мамы - совсем темные), а большие,
свисающие вниз усы - рыжие. Очки у него почему-то всегда сидели криво -
выше одного глаза и ниже другого. Ходил он обычно в котелке и сейчас,
широко улыбаясь сестре, снял его и положил на буфет.
- Когда же ты наконец хоть что-то станешь делать! - вздохнула тетя
Милли.
- Человек едва в дом вошел, а вы уже нападаете на него, - вступилась за
отца мама.
- Я ждал этого, Лина! Я ждал! - Отец снова широко улыбнулся. - Она
всегда меня ругает. Приходится терпеть. Приходится терпеть.
- А мне бы хотелось, чтобы ты постоял за себя! - раздраженно
воскликнула мама.
Отец слегка побледнел, - правда, он весь этот год был бледен, - однако
лицо его по сравнению с маминым казалось почти спокойным. В эту минуту
часы на камине пробили одиннадцать, и отец по обыкновению отпустил одну из
своих шуточек. То были мраморные часы, подаренные отцу хористами в связи
со знаменательной датой: он уже двадцать лет был бессменным старостой их
кружка. По обе стороны циферблата высились две миниатюрные дорические
колонны. Часы били громко, раскатисто. И всякий раз, услышав их бой, отец
говорил одно и то же. Не преминул он изречь это и сейчас.
- До чего важно бьют! - одобрительно произнес он. - До чего же важно
бьют!
- Будь они прокляты, эти часы! - резко, с горечью сказала вдруг мама.
Я поднялся к себе в мансарду и лег, но долго не мог заснуть. Лицо у
меня горело - горело от загара, горело от тревожных мыслей. К своим
обычным молитвам я прибавил несколько новых пожеланий, но мне не стало от
этого легче. Я никак не мог разгадать, какое же несчастье постигло нас.



2. МИСТЕР ЭЛИОТ ВПЕРВЫЕ ПОСЕЩАЕТ СТАДИОН