"Андрей Соболь. Рассказ о голубом покое " - читать интересную книгу автора

скрипки, виолончели и, оборачиваясь, кланялись и улыбались пустым столикам.
Стоя в дверях, у притолока, Лауридс Рист остервенело выколачивал
трубку, Пипо сбоку вцепился в него, виноватым шепотком кинув: - "Ну?"-
Лауридс безнадёжно махнул рукой и потребовал сода-виски.
Ночь сравнительно прошла спокойно: ставни скрипели, ржавые петли
визжали, но терпимо, в саду уже не так надрывно, как в прошлую ночь,
жаловались оливы. А незадолго до рассвета ветер упал, внезапным
очистительным грохотом обрушился гром, молния надвое рассекала залив, на
мгновение вырезала из темноты лохматую грудь Везувия, в прорезе мелькнул на
горизонте и сгинул бесформенный фантастический силуэт океанского парохода,
и, бодрой дробью расстреливая остаточные ночные убегающие тени, рассыпался
дождь
Лауридс Рист вышел на террасу,- не спалось Лауридсу Ристу,- и хоть
ночь, но вскинул глаза к привычному месту,- и на каменных плитах застыли
окаменевшие ноги: сквозь ставни окна фрау Берты Таубе пробивался
электрический свет, и две параллельные светлые полоски точно взывали о
помощи, как робкие последние огни вдоль бортов тонущего корабля.
Огромным кулаком Лауридс Рист погрозил окну:
- Нет, ты её у меня не увезёшь. Не допущу!
И у себя в комнате, выжимая мокрую бороду, Лауридс Рист гневливо-бодрым
фырканьем приветствовал новый день, новую любовь и вечно новую и вечно
старую звериную жадность жизни.
Днем Пипо сам отправился в городок, пипин ослик ревел от восторга,-
этой поездке предшествовал краткий разговор с датским художником. После
ночного дождя сирокко свернул свои крылья, спрятал когти, но было пасмурно,-
тускло блестела оголённая, не запятнанная шезлонгами, сырая терраса.
День разворачивался обычно, но завтрак прошёл в безмолвии, и было
похоже на то, будто все в заговоре и ждут только назначенной минуты. Лауридс
Рист отметил, что у фрау Берты дрожат пальцы и два маленьких красных пятна,
словно следы от укусов комара, не сходят с бледно-матовых щёк.
Пипо, вернувшись из городка, послал Микеле за Лауридсом Ристом, княгиня
разрешила себе маленькую прогулку в сопровождении господина советника Оскара
Таубе и венского по женским болезням доктора Артура Пресслера,- тоненькие
ножки господина советника в спортсменских чулках с цветной надшивкой со
скромной гордостью соответствовали мелким княжеским шажкам, Артур Пресслер
рокочущим баском рассказывал скромные анекдоты из своей практики, Пипо из
окна кухни в молчаливом умилении приветствовал мирвещающий выход княгини.
А к пяти часам снова,- сперва тихим ворчанием, как только что
проснувшаяся цепная собака, но пока ещё привязанная к своей конуре, напомнил
о себе сирокко. Но Пипо бровью не повёл, обменявшись с Лауридсом Ристом
многозначительным взглядом: Пипо верил в Лауридса Риста, Лауридс Рист
надеялся.
И в неурочный час, изнывая в бешеных руках Микеле высунув обалделый
язык, зазвенел колокольчик,- по всем коридорам зашевелились недоумевающие
пансионеры, хлопали двери, гульливый голосок мадам Бадан звал Мадлену,
Микеле, мало доверяя звонку, в придачу исходил пронзительным криком
"Тарантелла! Тарантелла!", из салона спешно выносили мебель: к княгине
торопился Пипо с особым, заранее подсказанным Лауридсом Ристом приглашением
на вечер национального искусства в честь многоуважаемой принчипессы, которая
из далекой, но дружественной нам Румынии соизволила и т. д., Лора Гресвик