"Анатолий Пантелеевич Соболев. Рассказы о Данилке (Повесть) " - читать интересную книгу автора

ее разметнулась, и она застряла в узком отверстии, как пробка. Сверху на
нее скинули бадью, и Евдокия Андреевна потеряла сознание. Очнувшись, она
не подала голоса, боясь, что злодеи еще у колодца и могут добить ее. И
только когда услышала ребячьи голоса, крикнула.
- Обличьем бы, обличьем бы ежели знать... - повторял дед Савостий,
сокрушенно покачивая головой.
Но учительница не могла ничего больше сказать, они напали на нее
сзади, и приметила она только, что один из них был высокий и в сапогах,
другие двое пониже.
Данилка и Андрейка пробыли у бабки Ликановны до тех пор, пока
учительнице не стало лучше. Она собралась домой. Вместе с дедом Савостием
и Петром мальчишки довели ее до квартиры.
Когда дома на Данилку напустилась мать за такое позднее возвращение,
а отец тоже хмуро поглядывал из-за стола, Данилка быстро, чтобы не успеть
схлопотать подзатыльник, выпалил, что они с Андрейкой спасли учительницу.
- Кулачье это, их работа, - сжал зубы отец и стал быстро одеваться. -
Пойду проведаю, может, кого и вспомнит. Это, поди, опять Сизого дружки.
Все ускользают. Но захлестнем мы их удавкой. Сколь веревочка ни вейся, а
конец будет!


ЗВЕНИТ В НОЧИ ЛУНА

Велика услада - гнать в ночное лошадей. Прихватив старую одежонку,
мальчишки являются вечером на райисполкомовскую конюшню. Дед Савостий уже
ждет. Андрейка, Данилка и Ромка по очереди подводят лошадей к телеге и с
нее бросаются животом на конские спины. Угнездившись как следует - и ну
айда! - мчатся на увал. Вцепятся мальчишки в жесткие холки, колотят голыми
пятками по лошадиным гулким бокам и с гиканьем несутся наобгонки - только
рубашки пузырит встречный ветер. Следом, не отставая, пластаются в полете
над землей дедовы собаки. А позади трусит на жеребой кобыленке и сам дед
Савостий. В поводу у него старый мерин. Дед что-то кричит, да где там,
разве услышишь, когда ветер свистит в ушах, а в голове одна мысль: не
слететь бы, не жмякнуться оземь!
Злой жеребец Гнедко вырвался вперед, и Данилкина душа ликует - по два
десятка щелчков вломит он дружкам по лбу. Таков уговор: кто первым
доскачет до увала, тот бьет.
Гнедко все наддает и наддает. Данилка чувствует под собой горячие
тугие мускулы, слышит, как жарко дышит жеребец, и сам проникается
горячностью коня, и уже кажется, что несется он, Данилка, впереди конной
лавы и в руках его сверкает на закатном солнце сабля, а за плечами
развевается черная бурка, как у Чапаева-героя, и над вечерней степью
гремит грозное "Ура-а!" красных конников, и позорно бегут колчаковцы!
Гнедко с маху берет канаву, и Данилка, не усидев, через голову
жеребца летит на траву, тяжело ударяется спиной о бугор. Вспыхивают в
глазах искры, но он успевает близко и отчетливо увидеть над собой тугое
лошадиное брюхо с вздутыми жилами и ярко блеснувшие подковы с острыми
шипами. Данилка в страхе зажмурился, ожидая, как размозжит ему голову
взвившийся на дыбы жеребец. Но Гнедко, глубоко вспахав борозды задними
напружиненными ногами, с громким ржаньем опускает передние ноги вбок,