"Анатолий Пантелеевич Соболев. Рассказы о Данилке (Повесть) " - читать интересную книгу автора

В том селе, где жили прежде, был дурачок. Данилка, конечно, помнил
его. Не один раз он вместе с деревенскими мальчишками дразнил его: "Коля,
у тебя головка пуговкой!" И несчастный долговязый паренек, у которого
голова действительно была не по росту мала, с ужасом хватался за нее и
стонал, а мальчишки бездумно хохотали, пока не увидел этого дед Савостий.
От гнева он побелел и весь затрясся. Мальчишки поняли, что смеяться над
несчастьем постыдно и не по-людски.
- Вот он зачитался, - продолжала свою мысль мать. - Нормальный был
ребенок, а потом зачитался и свихнулся.
И хотя Данилка удивился этому - в деревне он не слыхал такого про
Колю, - но все равно не внял предупреждению. Его больше обеспокоили слова
библиотекарши, когда он принес менять портфель книг.
- Неужели прочитал? - усомнилась она.
- Прочитал.
- Может, картинки только смотришь?
- Не-е, читаю.
Она не поверила и заставила пересказать содержание книг, и удивилась,
что он действительно все прочитал. Покачала головой, внимательно
посмотрела в лицо Данилки.
- Лето же сейчас. Тебе отдохнуть надо, побегать. Книги читать - тоже
работа.
Данилка стал убеждать, что совсем нет, что читать ему легко и никакая
это не работа. Но библиотекарша с неожиданной твердостью для такой тихой и
ласковой женщины отрезала:
- Будешь брать только две книги на десять дней. И раньше не приходи.
Данилке пришлось смириться. Но он схитрил - стал брать книги потолще:
"Войну и мир", "Жана Кристофа", "Тихий Дон", "Отверженные".
Каких только путешествий и открытий не совершил он с капитаном Куком
и Амундсеном! Выслеживал вместе с последними могиканами бледнолицых в
лесах Америки, страдал с Жаном Вальжаном на каторге; сражался на
баррикадах с Гаврошем, и пепел Клааса стучал ему в сердце, как и Тилю
Уленшпигелю; гонялся за басмачами по раскаленным пескам Каракумов; спасал
с Водопьяновым челюскинцев в Арктике, с Павкой Корчагиным подсыпал махорку
в пасхальное тесто попу и рубился с белополяками; командовал
дальневосточными партизанами и в штурмовые ночи Спасска и в Волочаевские
дни бил самураев. От зари до зари просиживал он на крыше, забывая про обед
и не откликаясь на зов матери. А на вокзале призывно гудели поезда,
уходили куда-то на Дальний Восток к Тихому океану и на запад к Балтийскому
морю. Где-то там, на краю света, были моря-океаны, куда мечтал попасть
Данилка, чтобы водить по бурным волнам в шторм и бури белоснежные корабли.
Но эта маленькая, затерянная посреди Сибири станция была отчаянно далека
от синих морей, от неоткрытых островов, от белокрылых каравелл. Могучие
паровозы проносили вагоны, полные счастливых людей, в какую-то другую,
волшебную жизнь, а он, Данилка, сиротливо сидел на крыше, ловил ухом шум
проходящих поездов, и ему оставалось только мечтать да глядеть на свою
маленькую станцию.
С пологой крыши сарая открывался вид на дальний лес за станцией, на
озеро, где он чуть было не утонул, на ближние огороды, на пыльные улицы
станционного поселка с чахлыми молоденькими тополями; на двухэтажную
школу, устало отдыхающую летом от луженых глоток сорванцов; на каланчу,