"Леонид Сергеевич Соболев. Англичанин" - читать интересную книгу автора

- И я все время!
- Проверь режим. Ты вышел из меридиана.
Снигирь хотел обидно отругнуться, но вспомнил мглу на берегах.
Обижаться было не время. Корабль шел по его компасу. Финский залив - не
океан, и аварии в нем меряются градусами курса.
Он проверил показания приборов. Ничто не указывало на неполадку. Он
опять позвонил Баеву.
- Проверь себя. Ты рано считаешь, что пришел в меридиан. Наверное,
компас еще ходит.
- Поучи еще, - заметил Костровцев. - Что он тебе - на семь градусов
ходить будет? У тебя что-то неладно, а не у нас...
Вопрос был неразрешим. Сказать, какой компас вышел из меридиана, мог
только штурман, определив место корабля по береговым предметам и сравнив его
с курсом. Но берега не было, над ним висела мгла. Именно по этой причине на
больших кораблях ставят не два, а три компаса. Но третий компас был снят -
его меняли на новую модель.
В трубку донеслась английская речь Костровцева - очевидно, он
советовался с англичанином. Потом он решительно сказал:
- Снигирь, ищи у себя! У нас все в порядке, Хьюдсон то же говорит.
Доложи штурману, а мы сейчас к тебе придем.
Напоминание об англичанине взорвало Снигиря. Профессиональная гордость
специалиста приобрела неожиданную окраску. Он повесил трубку и рывком взял
другую.
- Мостик, - сказал он зло.
Он доложил штурману, что курсу верить нельзя, и добавил, что наверняка
врет кормовая матка. Штурман согласился: он не имел причин не верить
носовому компасу: за исключением случая с артиллерийским задом он никогда не
выходил из меридиана, а кормовая матка постоянно подвирала.
- Сейчас пришлю главстаршину, - сказал он, - разберитесь скорее, кто из
вас врет, и приведите в меридиан. Пусть Костровцев это сделает, раз он на
корабле.
- Есть, - сказал Снигирь, скосив глаза на компас, и с беспокойствием
поглядел на рабочий журнал, лежавший у самого компаса на табуретке.
Журнал лениво потягивался правой страницей и вдруг перелистнул ее без
посторонней помощи. Снигирь прыгнул к компасу, присел на корточки и, облизав
палец, подставил его к кожуху гироскопа. Палец свеже захолодел. Все стало
ясно: врал компас его, Снигиря.
У кожуха была сильная струя сквозняка. Он тянул в открытую дверь
штурманского поста к вытяжному вентилятору. Ток воздуха давил на
чувствительную систему, прибавляя к рассчитанной конструктором борьбе
механических сил внутри гирокомпаса еще одну - непредвиденную.
- Вот же болван, жарко ему! - ругнулся Снигирь в адрес Таратыгина,
быстро выключая вентилятор и захлопывая дверь. Однако по справедливости он
понимал, что Таратыгин был ни при чем: сквозняк создал он сам, Снигирь,
открыв дверь в штурманский пост.
Компас врал по его недосмотру. Это был факт. Но фактом было и то, что
англичанин идет сюда с Костровцевым. Сейчас они переглянутся с улыбкой, и
Костровцев позвонит штурману, что носовой компас врет и править надо по
кормовому. Это значило: профессиональный позор, нарушение договора, насмешки
рулевых и подначка штурманских электриков, а над всем этим - презрительная