"Леонид Сергеевич Соболев. Англичанин" - читать интересную книгу авторасообразил сперва, а потом тронул. Не с маху. Мозги тоже есть.
- Не в мозгах дело, а в компасе!.. Ты компас мог разгробить, понимаешь ты, чучело!.. Я десяток лет с компасами вожусь - и то бы задумался. - А я третий год. Только теперь три года за десять лет идут, товарищ милый. Темпы! - отрезал Снигирь победоносно и взял телефонную трубку. - Мостик дай, - сказал он с торжеством, косясь на Костровцева. - Старшего штурмана попросите, носовая матка... Товарищ командир, носовой компас врал на семь градусов из-за сквозняка... Приведен в меридиан, работает исправно... Нет, я тут один был... Сам и привел... Потом он замолчал и долго слушал трубку. Лицо его вытягивалось. - Есть, товарищ командир, - сказал он упавшим голосом и повесил трубку. Костровцев хитро на него посмотрел. - Дымится? Кажется, ничего фитилек вставили... смотри, штаны прожжет! - Да ну, какого там черта... - сказал Снигирь, краснея до слез. Самолюбие его было уязвлено. Он понял, что геройство его оказалось в уничтожающих кавычках. Ни штурман, ни Красный флот в этом геройстве не нуждались. Оно было вызвано ложным самолюбием, а причиной этого был англичанин. Он посмотрел на него с открытой ненавистью. Англичанин, показав длинные зубы, что-то стал говорить Костровцеву, кивнув головой на Снигиря. - Он говорит, что хороший специалист никогда не будет рисковать без толку, - сказал Костровцев. - Он говорит, что ты должен был подождать нас. Он говорит, что ты молод и немного горяч, а специалист должен быть всегда спокоен. - А еще он говорит, - опять стал переводить Костровцев, - что однажды у них на "Корнуэлле"... - Где? - обернулся Снигирь, точно его ударили. - На "Корнуэлле", крейсер такой английский, он на нем всю войну плавал. Снигирь побледнел, и в глаза ему плеснул восемнадцатый год. Он посмотрел на англичанина. Лицо его казалось теперь знакомым Не слушая, что продолжает говорить Костровцев, Снигирь вызывал из мучительно-плотного тумана мальчишечьей памяти вечер тринадцатого июля, пятницы, во всех его страшных подробностях. Он обошел компас и взглянул англичанину прямо в лицо. Оно неприятно дергалось правой щекой. Глаза улыбались. - Атт, сука... - сказал Снигирь и беспомощно оглянулся. На трапе показались ноги главстаршины, и Снигирь кинулся к люку. - Товарищ главстаршина, мне срочно к штурману!.. Подсмените!.. Старшему штурману ужин приносили на мостик. Он кончал суп, придерживая левой рукой бинокль на груди, когда в рубку вошел Снигирь. Штурманские электрики, попадая на походе на верхнюю палубу, любили подыматься на мостик. Здесь согласно и четко работали указатели, вел свой автоматический дневник курсограф, записывая на разграфленной ленте курс корабля. На особом столе ползал одограф - его карандаш чертил по карте путь корабля, пробираясь между пунктирами отмелей. Именно за ним любили следить хозяева гирокомпасов. Он воплощал собою всю точность электронавигационного дела - маленький прибор, который плывет по карте, в совершенстве копируя |
|
|