"Владимир Соколовский. Превращение Локоткова" - читать интересную книгу автора

ничего не помнят, а коснись денежных дел - разом обжучат, слопают!
- Что, были и у тебя случаи?
- Ну, зачем? Постигаю опыт других, и учусь на нем избегать своих
ошибок. Как это... ille optimus gui minimis urgetur ... помнишь?
- Дай тебе Бог!
Войдя в квартиру Ивана, Гастон поморщился от запаха, внимательно
оглядел ее.
- Да, чертоги! Как тебя угораздило в них оказаться?
Вдруг заметил телефон на табуретке в углу ("гордый чуваш", уходя,
освободил его от тряпья на случай, если аферистам понадобится с кем-нибудь
связаться):
- Послушай, так ты даже с телефоном! А мне показалось утром, что ты
звонил из автомата...
- И не ошибся: из автомата, точно.
- Что так?
- Как тебе ответить? Нечистое здесь место, Эдька, нехорошее.
- Что, следят? - встревожился друг.
- Да ну, глупости! Кому надо - следить за этим вертепом? Впрочем, может
быть... Не в том дело. Говорю - нечисто здесь, неприятно, смрадно.
- Действитеьно... - Гастон понюхал воздух. - Не озон... Может, стоило
пойти в кабак?
- Думаю, что нет. Во-первых, вид у меня... - он коснулся коротких
волос, - во-вторых, чем там лучше - грохот, духота... В-третьих, мне надо
решить с тобой один вопрос.
За разговором Валерий Львович накрыл стол: постелил газету, взрезал
банку с консервами, принес стаканы.
- Напрашиваться к тебе в гости тоже не хотелось, - продолжал
Локотков. - Что же, ведь неудобно: приехал, со своими проблемами, и -
пожалуйста: не угодно ли меня принять? Все-таки, я считаю, здесь лучший
вариант...
- Ладно! - прервал его Чертомов. - Перестань метаться, и садись.
Он разлил водку, поднял стакан:
- Со встречей, что ли! Забегался я, всех позабыл... Давай, Валерка!
Потом был разговор: кто где? Двое из их студенческого круга уже успели
умереть, большинство сгинуло, исчезло с горизонта, и лишь некоторые,
считанные единицы, еще промелькивали небольшими эпизодами в чертомовской
жизни.
Гастон быстро опьянел, и сразу озлился. Это с ним бывало и раньше:
сидит парень, выпивает, поддерживает нормальный разговор, - и вот уже кипит,
бесится, хватает за грудки. Тот его обошел, этот, бездарь, еще куда-то
пролез, а ему никто не дает дороги. Если бы не завистники и сволочи, он
давно работал бы в столичной газете. Друзья-газетчики умели с ним
справляться, и довольно небрежно, без усилий, а вот Валерий Львович
растерялся: какого черта?! Сказал, тоже озлившись:
- Слушай, Гастон, ты бы поимел маленько совесть! Как у тебя
поворачивается язык при мне называть себя неудачником?! Кто же тогда я?
- Пока ты - зек! Хотя и бывший, - ответил, словно выплюнул, Эдик.
- И гад же ты! Наш-шел тоже кого унизить!
Они сидели напротив, вцепившись в край стола, готовые кинуться друг на
друга. Первым, как ни странно, отошел Гастон. Усмехнулся: