"Владимир Соколовский. Превращение Локоткова" - читать интересную книгу автора

забыть о прежних рабочих навыках, уничтожили вкус к простой работе. Чтобы
вернуть организму сноровку, силу, потребность простых, но напряженных
движений, требуется время. А он этого не понимал.
А он этого не понимал, и проводил бесполезно дни в раздорах с
товарищами по жилью, по работе. Так текла жизнь, и душа его, еще недавно
кровяная и жарко дышащая, опустела, она сжалась и застыла, только тускло
посвечивала, словно гнилушка. Ощущая от этого беспокойство, он пытался
по-своему оживить ее: ходил в публичную библиотеку, читал там "Ученые
записки", монографии, исторические вестники, журналы. Однако на праздные
думы не оставалось теперь времени, а ходить в библиотеку просто так, без
конкретной темы и цели, видеться с вузовскими друзьями, искать себе глупых
утешений и оправданий, тешиться пустыми надеждами, оказалось скоро выше его
сил, и он все чаще оставался вечерами или в выходные в общежитии, и спал,
тем более, что сильно уставал на работе.
Прошли осень, декабрь, морозный январь. Ветренный просвистел февраль.
Холода спали, на крышах повисли сосульки. Исчез из комнаты, подженившись в
очередной раз, монтажник. В соседней комнате сыграли свадьбу. Весна набегала
на людей. Однажды вечером крановщик Гриша привел с собой двух подвыпивших
женщин, и, моргнув, сказал Локоткову: "Действуй, интелего!" Распалившись,
Валерий Львович лег с одной из них, и впервые за долгое время познал
женщину; но радости особенной не получил, и только несколько дней чувствовал
себя нечистым, хотел даже идти к врачу. Все обошлось, и все бы забылось,
однако происшествие это имело для Локоткова свои последствия: в период
ожидания болезни на него накатило вдруг, что нечист не только он сам,
нечиста и вся его теперешняя жизнь. Лганье самому себе, слепое барахтанье!
Если есть профессия, которую когда-то избрал, и которой решил посвятить
себя - какого черта торчать в подсобниках, притом делать вид, что работа
тебя устраивает? Жить среди людей, с которыми никак не совмещаешься
психологически? Ладно, ну судьба, ну так получилось - так делай хоть
какие-то усилия, пытайся что-то менять! Бунт был слабенький, тихий, внешне
все шло так, как и раньше, потому что додуматься до чего-то оригинального
Локотков так и не смог.
Зато пришла пора снов. Снов странных, связанных с недавним прошлым. В
одном он проводил в вузе семинарское занятие, и на скамье среди студентов
сидел мальчишка, которого он избил когда-то, и попал из-за него за решетку.
Мальчик делал голубей из бумаги, пускал их по аудитории, и заунывно пел
лагерную песню, особенно ненавидимую Локотковым: "Солнце скрылось за синие
горы, потемнел небосвод голубой, отчего так нежданно, так скоро, мы
расстались, родная, с тобой?.." "Перестань! - строго сказал ему Локотков. -
Прекрати сейчас же!" "Ты начальничек, ключик-чайничек, - завопил
мальчишка, - отпусти на волю-у-у!.." И снова ненависть дернула за сердце,
ослепила, и он, подняв кулак, шагнул вперед... Проснулся в ужасе, и подумал:
"Что такое, что за чепуха? Увидится же такое... Почему именно мальчишка?
Ведь я уже забыл его, я ему все простил, - и суд, и позор, и заключение, и
то, что сейчас... Жизнь загубленную ему простил, а он - снова вылез!.."
Второй сон был такой: отставник Шевыряев и солдат-мотоциклист, оба в
дореволюционной солдатской форме, с примкнутыми штыками, петропавловскими
бастионами вели его на расстрел. Шапка из грубого сукна колола ему бритую
голову, саднили порезы, оставленные неуклюжим крепостным цирюльником. Стены
кругом, плацы, серое тюремное небо... Вот они остановились возле вала, и