"Владимир Соколовский. Превращение Локоткова" - читать интересную книгу автора

своего щенка Тобку.
- Какая же ты у меня па-акость, какая мерзость, какая омерзительная
гадость, - ласково сюсюкала она, подвигая плошку. Толстый Тобка, сомлев от
хозяйского внимания, валился на спину и раскорячивал задние лапки. Сладкая
слюнка с черного неба пятнала половичок.
Валерий Львович вяло похлебал супу, и некоторое время еще молча сидел
за столом. Очнулся и забеспокоился только, уловив, что Вера Даниловна начала
собираться.
- Вы куда?
- Пойду, мало ли дел-то бабьих к вечеру наберется...
Конечно, хозяйке не было большого резона делить вечер с новым жильцом,
личностью, как она определила для себя, равнодушной к другим, с чужими
глазами. Она ушла, а Локотков горько подумал: вот был рядом с человеком и
ушел, и опять один. Только песик с тявканьем скачет по пустой горнице. Что
ж, тоже неплохо, тоже живая душа. Смотри, так дойдет и до того, что станешь
радоваться и таракану! В памяти всплыло лежащее на дороге собачье тело, и
Локотков с силой зажмурился.
Утреннее беспокойство снова проникло в грудь, он поднялся, уронив
табуретку и даже не нагнувшись за ней, и спустя малое время уже сбегал с
крыльца, одетый.
Через село катился вечер, и на улице было довольно пустынно: люди
успели сделать свои дневные дела, устать от них и теперь отдыхали, кроясь за
мокрыми темными стенами. Лишь детишки не уставали от своей жизни: младшие -
орали и возились, старшие, презрительно их обходя, решали собственные
вопросы. Трое ребят стояли возле дома и о чем-то спорили писклявыми
ломающимися голосами; в руке у одного был включенный транзистор. Даже и с
ними Локотков был непрочь теперь пообщаться, поговорить о том, о сем. Он
направился к ним, но ребята, увидав его, быстро снялись и пошли прочь,
оглядываясь на него. "Черт с ними, - решил Локотков. - Пойду к речке, может
быть, кого-нибудь встречу по дороге туда или обратно". Только - кого он мог
встретить? Все ему здесь были чужие. Он быстро пошел вниз, ежась от
весеннего холода. Капли влаги, носившиеся в воздухе, осыпали его одежду,
лицо и волосы. Несколько человек попались навстречу, и он отступал перед
ними с дороги в снег, непонятно робея. Только одна сказала Локоткову:
"Здравствуйте!" - и он удивленно посмотрел ей в лицо. Но сказавшая уже
миновала его и стала удаляться, - а Валерий Львович бросился за ней; нога
его скользнула, сдернулась с тропки, и он шлепнулся на колени, больно
ударившись. Верно, вид его, стоящего на четвереньках, был смешон, - девушка,
вернувшись к нему, засмеялась и сказала:
- Что же вы, товарищ учитель? Не любите наших узких дорожек? Давайте,
давайте руку.
Когда он встал, измазанный и жалкий, она захохотала уже по-настоящему,
в голос. Он тоже тихонько подхохатывал.
- Как я узнал вас! - торопливо сказал он. - И куда же вы завезли меня,
Таня?
- Заскуча-али! - в голосе шоферши с молоковозки слышалось участие. - Вы
не бойтесь, скучать везде можно. У меня здесь - все свои, да и то иногда
скучаю.
- Вас и меня нельзя сравнить. Я вот совсем здесь никого не знаю. Нет, я
не жалуюсь, это мои дела, только все равно...