"Владимир Соколовский. Старик Мазунин" - читать интересную книгу автора

боя - это-то и ввело поначалу в заблуждение. Видимо, разведчики подошли к
окраине леса, когда телега уже подъезжала к створу, и, не успев составить
какого-либо плана, соблазнившись сугубо мирным видом подводы, с ходу решили
захватить сидящего на ней офицера.
Неизвестно, сколько бы еще продолжался спор возле телеги и чем
закончился, если бы издалека не послышался гул мотора. По характерному
рыканью дизеля Мазунин догадался, что со стороны фронта по дороге идет танк
или самоходка. Гитлеровцы насторожились. Затем, по короткой команде
старшего, кинулись к леску - в ту сторону, откуда только что вышли. Но, не
добежав до него, цепью залегли за кустами. Вскоре на дороге показался
одинокий танк.
У Мазунина вдруг страшно заныло сердце. Он задышал тяжко и болезненно.
По всей вероятности, какой-нибудь механик-водитель отгонял машину на ремонт
с передовой в армейские мастерские. Что он будет делать при виде опрокинутой
телеги и трех убитых? Предупредить его или дать знак старшина никак не мог:
стоило подняться - немцы срезали бы сразу. Единственный шанс - это если
танкист при остановке заглушит мотор. Тогда можно выстрелить по броне. В
танке наверняка был один водитель: остальным отгонять его, а потом
добираться на попутных обратно резону не было. А для разведгруппы -
одиночный танк, одиночный солдат - все добыча.
Пока старшина так думал, танк догромыхал до подводы и остановился.
Постоял немного, то взревывая мотором, то приглушая его. У Мазунина от
напряжения задергалось веко. Вдруг смотровой лючок захлопнулся, танк дал
заднюю скорость, развернулся, перевалил через кювет и, объехав место боя,
снова вывалился на дорогу. Запылил, лязгая траками.


13

Сразу после ухода танка фашисты ушли в лес. Мазунин видел их спины,
исчезающие за негустой порослью. Старшина выждал немного, хоть и понимал,
что оставаться здесь дальше разведчикам просто опасно, и вышел на дорогу.
Перевернул трупы на спины, сложил им руки (пистолета в руке капитана уже не
было, его прибрали гитлеровцы), закрыл глаза; наскоро перевязал плечо
бинтами, найденными в Ефимовой торбе. Подхватил карабин и, мягко ступая по
примятой разведчиками траве, вошел в лес. Можно, конечно, добраться до
своих, рассказать, что к чему, но время будет упущено: на дорогу, на
неизбежные расспросы-допросы, ахи-охи, дознания... А терять его, время,
нельзя было никак. И он, осторожно ступая, пригибаясь за деревьями,
заскользил по лесу, отыскивая оставленную разведгруппой тропочку.
У кромки леса он наткнулся на труп в грязно-зеленом маскхалате. Еще
один лежал чуть поближе - солдат, в которого стрелял Мазунин. Халат его в
левой части живота намок, потемнел от крови - но убили его сзади: под
лопатку, мгновенно. "Своего же... от гады!" - сплюнул Мазунин. Он постоял,
поежился и углубился в рощу.
Леса старшина не любил, хоть и родился и вырос в лесной деревеньке.
Другие ребята, бывало, чуть встали - бегом в лес, а он - только по
необходимости: по грибы, ягоды, на покос, за дровами. Не то чтобы Мазунин
боялся леса а как-то... не понимал, что ли, - да черт его знает! Не любил,
короче. Но здесь, в этом негустом прифронтовом лесу, он ориеинтировался и