"Владимир Соколовский. Старик Мазунин" - читать интересную книгу автора

шел, как настоящий лесной житель, - легко, бесшумно, точно и безошибочно.
Беспокоило только плечо - ныло, горело.
Вражеская группа шла быстро, но Мазунин, догнав ее через пару часов на
отдыхе, уже не отставал: один человек редко отстанет от группы - люди там
скованны и несвободны. Только под вечер они оторвались: Мазунина подвела
рука, боль стала густой, мучительной, и старшина, задыхаясь, упал возле
небольшого ручейка. Вполз в него, подставил горящее плечо, сполоснул лицо.
Когда боль успокоилась немного, вылез из ручья и забылся тут же, под
деревом, - не было, казалось, сил ни соображать, ни вставать.
... Во сне они с Левкой ходили за грибами. В лес, начинающийся сразу за
их домом, - шумный такой, знакомый. Расходились, ныряя под деревья, снова
сходились. Ухали, пугали друг друга. Когда подошли к маленькому пригорочку и
хотели присесть, из-за него поднялся и встал напротив них разведчик, убитый
Степаном три часа назад, - он узнал его сразу. Гитлеровец смеялся, скалился
и водил стволом прижатого к животу автомата. Левка, тяжело отталкиваясь от
земли, кинулся к нему и, остановившись поодаль, тоже стал смеяться,
размахивая руками. Один Степан остался на месте, не двигался. Вдруг фашист
повернулся к Левке и стал прошивать его длинными очередями. Пули стригли
Левкино тело, но он был неуязвим - смеялся, махал руками. Затем Левка
присел, взял из травы легкий кавалерийский карабин и одновременно с
разведчиком повернулся в сторону Степана. Хохоча, они стали поводить
стволами, словно нащупывая его тело. Это была игра, конечно, - они
приглашали его поиграть, только и всего. Но Мазунин-то знал, что уязвим:
стоит им нажать на спуски - и он умрет, умрет. Он хотел рухнуть в траву и
заплакать, но ноги не сгибались, как в столбняке, и ими, негнущимися, он
сделал первый шаг к Левке и немцу. Тотчас стволы остановились. Были они
направлены пол углом друг к другу, и воображаемые траектории сходились в
одной точке - его левом плече. Вдруг рвануло болью. Степан раскинул руки,
прижался спиной к неведомо откуда взявшемуся бревенчатому строению - а он уж
знал, что это был хлев, потому что слышал и видел, как сопит внутри теленок
и серебряной ниточкой свисает с губ его прозрачная слюна... Закинул голову к
небу - там было неспокойно, колыхалось что-то желтое, тяжело ворочалось и
рокотало.
Когда он опустил голову, ни Левки, ни немца не было перед ним. По лугу,
лежащему между их домом и лесом, шли и смеялись, указывая на него, отец с
матерью, а позади их скакал, смешно взбрыкивая, жеребенок Воронок...


14

Проснулся от короткой автоматной очереди - она доносилась оттуда, куда
ушли разведчики, приглушенная расстоянием. Мазунин дернулся, перевернулся и
сел. Помотал головой, нашарил карабин. Осмыслились помутневшие глаза.
- Ох ты! - прохрипел старшина. - Вот лешак! Отпустил ведь я их...
Он легко, как будто не было ранения, усталости, поднялся и пошел снова
по протоптанной разведгруппой тропе.
Километра через полтора вышел на неширокую лесную дорогу, скорее
тропку, по которой не пройдет ни машина, ни танк. Но пешие и верховые ею
пользовались довольно часто: конский помет, окурки, бумага... Добравшись до
дороги, Мазунин залег за деревом, огляделся. Затем, согнувшись, перебежал на