"Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ, том 1, часть 2" - читать интересную книгу автора

Всеобщая невиновность порождает и всеобщее бездействие. Может, тебя еще и
не возьмут? Может, обойдется? А.И.Ладыженский был ведущим преподавателем в
школе захолустного Кологрива. В 37 году на базаре к нему подошел мужик и от
кого-то передал: "Александр Иваныч, уезжай, ты в списках!" Но он остался:
ведь на мне же вся школа держится и их
собственные дети у меня учатся - как же они могут меня взять?.. (Через
несколько дней арестован.) Не каждому дано, как Ване Левитскому, уже в 14
лет понимать: "Каждый честный человек должен попасть в тюрьму. Сейчас сидит
папа, а вырасту я - и меня посадят." (Его посадили двадцати трех лет.)
Большинство коснеет в мерцающей надежде. Раз ты не виновен - то за что же
могут тебя брать? ЭТО ОШИБКА! Тебя уже волокут за шиворот, а ты все
заклинаешь про себя: "Это ошибка! Разберутся - выпустят!" Других сажают
повально, это тоже нелепо, но там еще в каждом случае остаются потемки: "а
может быть этот как раз...?" А уж ты! - ты-то наверняка невиновен! Ты еще
рассматриваешь Органы как учреждение человечески-логичное: разберутся -
выпустят.
И зачем тогда тебе бежать?.. И как же можно тогда тебе сопротивляться?..
Ведь ты только ухудшишь свое положение, ты помешаешь разобраться в ошибке.
Не то, что сопротивляться - ты и по лестнице спускаешься на цыпочках, как
велено, чтоб соседи не слышали.0 0 0 4081 0 2 2Как потом в лагерях жгло: а
что, если бы каждый оперативник, идя ночью арестовывать, не был бы уверен,
вернется ли он живым, и прощался бы со своей семьей? Если бы во времена
массовых п о с а д о к, например в Ленинграде, когда сажали четверть
города, люди бы не сидели по своим норкам, млея от ужаса при каждом хлопке
парадной дверии шагах на улице,- а поняли бы, что терять им уже дальше
нечего, и в своих передних бодро бы делали засады по несколько человек с
топорами, молотками, кочергами, с чем придется? Ведь заранее известно, что
эти ночные картузы не с добрыми намерениями идут - так не ошибешься,
хрястнув по душегубцу. Или тот воронок с одиноким шофером, оставшийся на
улице - угнать его либо скаты проколоть.Оганы быстро бы не досчитались
сотрудников и подвижного состава, и несмотря на всю жажду Сталина -
остановилась бы проклятая машина!
Если бы... Если бы... Не хватало нам свободолюбия. А еще прежде того -
осознания истинного положения. Мы истратились в одной безудержной вспышке
семнадцатого года, а потом СПЕШИЛИ покориться, С УДОВОЛЬСТВИЕМ покорялись.
(Артур Рэнсом описывает один рабочий митинг в Ярославле в 21 году. Из
Москвы от ЦК к рабочим приехали советоваться по существу спора о
профсоюзах. Представитель оппозиции Ю.Ларин разъяснял рабочим, что их
профсоюз должен быть защитой от администрации, что у них есть завоеванные
права, на которые никто не имеет права посягнуть. Рабочие отнеслись
совершенно равнодушно, просто НЕ ПОНИМАЯ, от кого еще нужна им защита и
зачем еще нужны им права. Когда же выступил представитель генеральной линии
и клял рабочих за их разболтанность и лень, и требовал жертв, сверхурочной
бесплатной работы, ограничений в пище, армейского подчинения заводской
администрации - это вызывало восторг минтинга и аплодисменты). Мы просто
ЗАСЛУЖИЛИ все дальнейшее.
И потом - чему именно сопротивляться? Отобранию ли у тебя ремня? Или
приказанию отойти в угол? Или переступить через порожек дома? Арест состоит
из мелких околичностей, многочисленных пустяков - и ни из-за какого в
отдельности как будто нет смысла спорить (когда мысли арестованного вьются