"Александр Солженицын. Двести лет вместе" - читать интересную книгу автора

купечество внутренних губерний", а в Москву могут приезжать "лишь на
известные сроки по торговым делам"123. Евреи могут пользоваться правами
купечества и мещанства только в Белоруссии. Но при том Екатерина добавила
помягчение: предоставить евреям право жительства и мещанства ещё и в
осваиваемой Новороссии - Екатеринославском наместничестве и Таврической
области (вскоре это - Екатеринославская, Таврическая и Херсонская губернии),
- то есть открывала евреям новые обширные области, в которые купцы и мещане
из христиан, согласно общему правилу, переселяться из внутренних губерний
никак не могли. (В 1796, когда "стало известно, что группы евреев [уже]
поселились в... Киевской, Черниговской и Новгород-Северской" губерниях, - в
тех губерниях также разрешено было евреям "пользоваться правом купечества и
мещанства"124.)

Дореволюционная Еврейская энциклопедия пишет: указом 1791 "было положено
начало черты оседлости, хотя и не преднамеренно. При условиях тогдашнего
общественно-государственного строя вообще и еврейской жизни в частности,
правительство не могло иметь в виду создать для евреев особое стеснительное
положение, ввести для них исключительные законы, в смысле ограничения права
жительства. По обстоятельствам того времени, этот указ не заключал в себе
ничего такого, что ставило бы евреев в этом отношении в менее благоприятное
положение сравнительно с христианами... указ 1791 года не внёс какого-либо
ограничения в права евреев в отношении жительства, не создавал специально
"черты"", и даже "пред евреями были открыты новые области, в которые по
общему правилу нельзя было переселяться"; "центр тяжести указа 1791 г. не в
том, что то были евреи, а в том, что то были торговые люди; вопрос
рассматривался не с точки зрения национальной или религиозной, а лишь с точки
зрения полезности"125.

И вот этот указ 1791, для купцов еврейских сравнительно с купцами
христианскими даже льготный, с годами и превратился в основание будущей
"черты оседлости", легшей мрачной тенью на еврейское существование в России
почти до самой революции.

Но в своё время указ 1791 не помешал и тому, что "к концу царствования
Екатерины II в Санкт-Петербурге уже образовалась небольшая [еврейская]
колония": "известный откупщик Абрам Перетц" и близкие к нему, сколько-то
купцов, а "во время разгара религиозной борьбы здесь проживал раввин Авигдор
Хаимович и его противник, известный хасидский цадик р. Залман Борухович"126.

А в 1793 и 1795 состоялись 2-й и 3-й разделы Польши - и в состав России вошло
уже почти миллионное еврейство Литвы, Подолии и Волыни. И этот вход его в
объём России был - нескоро осознанным - крупнейшим историческим событием,
много затем повлиявшим и на судьбу России, и на судьбу восточно-европейского
еврейства.

Вот оно было собрано "после многовековых странствий под один кров, в одну
великую общину"127.