"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу авторакончены - и мы только осрамимся перед фронтом за сегодняшний день.
На этот единственный миг усумнился и Воронович: может быть, и правда он предложил линию ложную, а старик прав? Но тут вбежали и сказали, что перед управлением собралась толпа солдат, которая хочет арестовать всех офицеров. Всех? Не разбирая? Екнуло сердце. Вот так попался, и зачем ушел из своей казармы, сидел бы и дальше там. Из соседней канцелярии уже слышался стук прикладов. Высокий черноусый Воронович вышел из генеральского кабинета и увидел, что канцелярия переполнена солдатами разных частей, больше все теми же щенками артиллеристами из дивизиона. Он силился сохранить спокойствие, хотя чувствовал, что пронимает дрожь - и негодования, да и опасения, черт возьми, это уже за пределами. - Что вам нужно, ребята? - ласково спросил. В несколько голосов ответили: - Арестовать всех офицеров! Но тут Воронович уже заметил и нескольких солдат своей команды, которые старались к нему протиснуться. Появилась надежда. - Ну что ж, арестовывайте, если хотите. - Стал закуривать папиросу, руки заметно дрожали. - Нет, этого не надо! - уже кричали свои. - Этого не трогать! "Этого"! Ни ротмистра, ни его благородия... - Кого же вы хотите арестовать? - уже с большей твердостью спросил Воронович. Из толпы выдвинулся подвыпивший чубатый унтер, кавалерист Гусев, и - Которые из немцев. Потому, много есть господ офицеров, которые немцы и шпионы. Кто-то сунул ему записку, он стал читать. И первым в списке был граф Менгден. Воронович потерял всю офицерскую уверенность. И не оборвал и не отрубил, а осторожно промямлил о долголетней службе генерала, о старости. Но выдвинулся мальчишка-артиллерист и заявил, что "военный комитет" приказал арестовать генерала Менгдена за то, что он не признает нового революционного правительства и призывает к этому своих солдат. Вот где он был, комитет! А Гусев с несколькими уже отправились грозно в кабинет Менгдена. Воронович подошел к новобранцу, говорившему от имени комитета, и мягко спросил его, нельзя ли подвергнуть Менгдена лишь домашнему аресту, он никуда из своей квартиры не скроется. Но из кабинета донеслось громко, и Гусев выскочил в ярости: - Вы нам тут зубы заговаривали, а он удрал! - Куда же? Там выхода нет. Но новые крики: - Вот он! Тащи его! Оказалось, старик не выдержал, потушил электричество и стал за печку. - А-а-а! - торжествовал Гусев. И снимал висевшее на вешалке теплое генеральское пальто, и с наглой усмешкой подавал его: - Закутайтесь, ваше сиятельство, в шубку, а то в карцере холодновато будет! Он настаивал вести всех арестованных в карцер, где только что он сам |
|
|