"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу автораминистерством, и держит Кригера арестованным, - неблагодарно забыли даже,
что самую идею комиссаров придумал именно Бубликов! Для себя лично Бубликов больше бы достиг, если б эти двое суток проболтался в бессмысленной толчее Таврического! Он твердо решил: министерства не уступать! И для укрепления назначил Ломоносова Товарищем Комиссара. С Ломоносовым отношения были сложные: тот когда-то в комиссии провалил бубликовский проект. Но сейчас Бубликов верно выкликнул его на революцию. Конечно, он остроглазо и острым нюхом следил только - чтоб оказаться среди победителей. Он не был боец. Но сейчас в этой обстановке прекрасно годился. - А когда стану министром - хотите старшим Товарищем? Ломоносов молниеносно (уже думал): - А Воскресенский? - Не пойдет. Ведь его прочили в министры, ему обидно. Есть красивые жесты: не хочу никаких наград за участие в революции! Или: я привык - работать, назначайте меня начальником Николаевской дороги, или начальником управления. Но в такой момент - и упустить? А потом Бубликов куда-нибудь перейдет, возвысится, - сразу станешь министром. - Ну что ж, ваша воля, Алексан Алексаныч. - Вот сядем, обсудим списки первых назначений и увольнений. А пока - мелькал, перекатывался по комнатам стриженый котел ломоносовской головы, и уверенный баритональный бас его от телефонных разговоров вдохновлял всех тут: - А что там в Гатчине? - Двадцать тысяч лояльных войск. - Не революционных. - Усвойте себе раз навсегда, что это бунтовщики! Лояльные - это те, кто на стороне народа! 281 Эта война шла у генерала Рузского с гребня на хлябь, то возносило его, то обрывало вниз. Удачей было уже начальное: назначение на командующего армией - но тут же последовало триумфальное взятие Львова, Николай Николаевич гневался, что Рузский не окружил, упустил австрийские армии, - и даже грозился отдать под суд, - но тут пришла благодарность самого Государя - и Рузский, перескочив Алексеева, сверкающе вознесся в генерал-адъютанты и на командующего Северо-Западным фронтом вместо Жилинского. Выше того - почти и не оставалось в Армии постов, только сам Верховный. (И в замкнутой глубине: кто мог ожидать или кто мог теперь вспомнить: Кревер, сын кастелянши дворцового ведомства, для всей служилой аристократии - чухонец, переменивший фамилию поблагозвучней). И сразу за тем - две трети всех русских армий попали в его ведение. И сразу за тем - жестокие испытания в Польше, которые могли кончиться полной катастрофой, а кончились новой славой: Георгием 2-й степени (третьим Георгием!) "за отражение противника от Варшавы". Затем потекла полоса новых неудач, особенно в Восточной Пруссии, разгром 10-й армии, на верхах возбудилось недовольство Рузским, интриговала императрица, - посчитали с Зинаидой Александровной, что лучше самому взять отпуск по болезни. И вовремя: все |
|
|