"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу авторасчитал совершенно бесцельным - и решил освободить их, отобрав подписки, что
они ни в коем случае не будут исполнять приказаний своего прежнего начальства и немедленно сдадут оружие, если такое у них еще есть. Третий же арестованный обвинялся толпой, что он высказал осуждение революции. Ему приписывали какую-то фразу, сам он, бледный, отрицал, что говорил ее. Пешехонов внутренне затрепетал и вознегодовал: отрицать революцию - право каждого, иначе какая ж это будет свобода? Этого-то - надо было немедленно освободить! Но не так это было просто! Тут толпа сгрудилась и ждала от комиссара строгого приговора. Оправдательные решения произведут на нее самое неблагоприятное впечатление. Итак, чтоб освободить, да всех трех подряд, должен был Пешехонов взять с обвиняемыми преднамеренно резкий тон, и самыми резкими квалификациями ругать старые власти, и высказать самые жестокие угрозы тем, кто еще осмелится противиться революции! - и только так поддержать перед толпой свой авторитет как революционного деятеля, иначе и самого б его заподозрили в контрреволюции. Комиссар Пешехонов объявил власть - и никто как буя-то ее не оспаривал. Но быстро, в час и в два, понял он, еще отчетливей, чем в Таврическом: никто не был власть в Петрограде сейчас - ни комиссар, ни Совет депутатов, ни тем более думский Комитет, - а вся полнота власти была у толпы. Власть ее была - самоуправство, и сама толпа и все понимали так, что это и есть настоящая народная власть. Однако Пешехонов принять этого не мог! Как раз наоборот, с первого часа и с первого дня ему пришлось напрячься, как смягчить это самоуправство и как защищать единицы населения от проявлений народной власти! комиссариат, пришлось всю судебную комиссию перевести в другое помещение, рядом по Архиерейской, где в одной большой комнате устроили и собственную каталажку. Набралось туда работать пятеро юристов, потом десять, потом в две смены двадцать, - и все равно едва справлялись. Грянула - именно сегодня - эпидемия или вакханалия арестов! Показалось, что революция катится к гибели: она кончится тем, что все граждане переарестуют друг друга! И все закружилось - вокруг Родзянки: всюду звучало его имя, он подписывал указы, он назначал комиссаров в министерства, он велел войскам возвращаться в казармы и подчиняться офицерам, - и вокруг имени Родзянки замятелила смута в умах и зажглись на улицах споры - до драки и до арестов, и какая где сторона оказывалась сильней - та тянула слабую на арест. И в судебную комиссию тащили, тащили арестованных, а там на вопрос "за что?" отвечали: - Он - против Родзянки! а следующие: - Он - за Родзянку! Тут прибегали сообщить: на Песочной улице - квартира известной черносотенки Полубояриновой, и туда стекаются черносотенцы! Собрали наряд, послали арестовать - но супруги скрылись и квартира пустая. А сам комиссариат хотя и разгрузился от привода арестованных, но в помещениях его никак не стало просторно. На Петербургской стороне с островами жило 300 тысяч жителей, и кажется третья часть их добивалась войти в комиссариат. |
|
|