"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу авторатеперь будет не городской голова, но назначается комиссаром Москвы -
страшное слово, оно парализует, а Мрозовский не хотел ссориться с новым начальством? А сегодня с утра пришла грозная телеграмма от Родзянки самому Мрозовскому: что никакая старая власть вообще больше не существует! - перешла к Комитету Государственной Думы под родзянковским председательством, и все петроградские войска признали новую власть, и Мрозовскому также приказано подчиниться, иначе на его голову возлагается вся ответственность за кровопролитие. И действительно ополоумеешь. И Мрозовский, видимо, затрепетал. И стал звонить новому комиссару Челнокову, умоляя его приехать поговорить. Однако Челноков не ехал. Генерал Протопопов, сидевший в штабе, сам очень склонялся - признать реальность и подчиниться ей, и даже побыстрей подчиниться, пока новая власть представлена уважаемыми именитыми гражданами, а не перешла в безответственные руки крайних левых. И вся тыловая бледнота, какая заседала тут, в штабе, - генерал Богат, полковник Вонсик, Котляревский, и дальше, и мельче, Вильмис, Бузри, Фишер, Руновский, - все еще желательней подстраивались к этой успокоительной позиции. По начальному часу обязательных занятий все прибыли в штаб - и были настроены тем более ни во что не вмешиваться сегодня, когда в Петрограде еще более определилась и укрепилась новая власть, - зачем же конфронтировать ей? Обстановка деликатная. Сила и слабость военной иерархии! Непобедимая сила, когда сверху твердая команда. И - раскислое тесто, когда сверху команды нет. Еще эта поездка Государя в Петроград... Что двинуло его из Ставки в эффектно: самому войти в гущу бунта! Но нет, но нет. Он слишком кроток. Не может быть, чтоб он на это решился. Он - наверно поехал со всеми мириться, то на него скорей похоже. А уж сегодня - сегодня Москва и вовсе бурлила шествиями, час от часу - вот пока Воротынцев бродил по штабу, подсаживаясь там и здесь. Говорили: мятежниками занято градоначальство, градоначальник сбежал, губернатор объявлен под домашним арестом! Полиция вовсе исчезла с улиц, и будто городовых сажают под арест, неизвестно чьим распоряжением. А толпы - приветствуют новую власть, которую никто еще не видел и не понимает, - и при неотмененной старой... А Мрозовский прятался у себя на квартире, будто его не касались события в этом городе и в этой стране. (Боже! и ведь бывали на этом посту какие решительные генералы, Малахов! почему сейчас так несчастно оказался Мрозовский, решительный только в грубости к низшим по чину?) А когда иные командиры частей просили разрешения действовать - из обезглавленного штаба им отвечали: повременить, как-нибудь обойтись пока. И войска Округа распадались на осколки, отдельные казармы, каждая из которых управлялась своим отдельным разумением. А из каких уже текли и струйки солдат с красными флагами к думе. Да действовать же! действовать быстро и круто! Надежды штаба, что кто-то одумается или Эверт придет выручать Москву, - это не военное: нельзя ждать, чтобы твой участок держали другие. В разгар войны разлагается и гибнет центральный гарнизон страны, вторая столица и центр транспортных путей, - по отношению к Действующей армии это прямая измена! |
|
|