"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу автора

студента - ружье.
А какой-то штатский! - ошалело нараспашку, болтается шарф.
И на всех лицах - радость пасхальная, умиленные улыбки - и ни у кого
угрозы. Если действовать вооруженной частью - то против кого?...
Воротынцев, с малым чемоданчиком в левой руке, держался больше
тротуара.
Всего странней было встречаться с офицерами: они так безупречно
отдавали честь и так спокойно миновали, как будто ничего особенного не
происходило вокруг. И оттого выглядело, будто офицеры - соучастники
происходящего.
И от этого офицерского равнодушия при нагуленной радости толпы
Воротынцев испытал еще новый толчок проснуться: да что ж это происходит? Что
за всеобщий морок, обаяние, измена? Почему никто не противодействует, никто
не беспокоится?
Но - и мятежа ведь нет никакого! Никто никому не перегораживает дороги,
а просто гуляет вся Москва!? А - после чего веселье? Никакой скорби не было
заметно накануне.
Все обыватели и прислуга - просто валили поглазеть, что деется. Там -
мальчишка лезет на чугунный трамвайный столб. Тут на заборчике детвора
поменьше уселась рядком и лупится.
А еще заметно, что заговаривают, знакомятся - незнакомые, и что-то
радостное друг другу, и поздравляют? и даже обнимаются, даже целуются.
(Это - публика, получше одетая, она больше всех и рада).
Не понимая ни пути, ни задачи, пошел Воротынцев по Моховой. Тут публика
густилась еще тесней, появилось много студентов, курсисток. Эти были
особенно оживлены, сверкали зубами, хохотали, и около университета строились
в колонну.
На стене висел лист, отпечатанный на ремингтоне. Около него - кучка,
читали. Подошел и Воротынцев, достоялся, прочел. Арестован Щегловитов.
Арестами врагов отечества заведует Керенский. (Такого не слышал). Военное
ведомство поручено полковнику Энгельгардту. (Это еще кто такой? что за
чушь?)
А из Манежа свободно выходили и входили бездельные солдаты, офицеров не
видно, и понятно стало, что Манеж уже не сопротивляется.
Конечно, если из Ставки пошлют войска на обе столицы - все это
московское гулянье и петроградское самозваное правительство сдует как
ветром. Да может уже и посланы? Но Государь зачем-то поехал в Петроград? -
бросил мощную Ставку и поехал в плен к родзянковскому правительству?
Нет, в голове что-то недорабатывало. Мимо Манежа толпа густо текла к
Воскресенской площади. Воротынцев знал, что там - центр и все туда
собираются. И тоже свернул, тротуаром, еле пробираясь в тесноте. А спереди
сюда, к Александровскому скверу, доносилось особенное гудение площади.
Отсюда, начиналась едва не сплошная масса. А тут еще, позади Манежа,
подвалило большое черное шествие рабочих, тоже конечно с красными флагами.
Они шли, взявшись в шеренгах об руку - это производило впечатление силы. И
через толпу они проникали уверенно. И - длинно, какой-то целый завод.
И что-то не захотелось Воротынцеву идти к городской думе.
По Моховой прошел до Тверской - и здесь не миновало его увидеть шествие
пехоты, батальон: спускались по Тверской с оркестром, с полковым флагом и с
большим красным полотнищем на древке, - гонко спускались, строй разляпистый,