"Геннадий Солодников. Пристань в сосновом бору" - читать интересную книгу автора

недоуменный Ванин взгляд.

Сармите он увидел на тропке-аллее, ведущей к арке главного въезда. В
отличие от дороги тропка эта вовсю белела высокими отвалами снега по
сторонам, и темно-вишневое пальто девушки с дымчатой меховой оторочкой по
вороту, обшлагам и подолу было хорошо видно издали. Быстрым шагом, не
маскируясь, Русин настиг ее, энергично взял под руку и потом уж только не
сказал, а почти выдохнул запоздалое:
- Разрешите?
Она не отшатнулась, не вздрогнула, лишь легкое недоумение проскользнуло
в ее глазах.
- Ах, это вы, Николай!
Русину показалось, что она в поспешности произнесла его имя с
акцентом - почти "Николяй". Раньше он не замечал за ней такого, и теперь
невольная оговорка почему-то умилила его. Пожалуй, сильнее, чем полагалось,
он притянул ее к себе и сам приклонился к ней плечом.
- Сарми, можно я сделаю вам подарок?
- Зачем? - почти испуганно вырвалось у нее, и звук "ч" прозвучал как
"тч", снова необычно и трогательно.
- Я хотел подарить вам замок, но он еще недостроен и уже стар, - с
наигранной печалью продолжал Русин, не глядя на Сармите, и еще не знал, как
и куда он вырулит после своего неожиданного глупейшего предложения. - Да, он
недостроен и стар. Но я не смог вам объяснить всего этого, и вы так ничего и
не поняли...
Они как раз миновали ворота, оставив позади глухой забор, и перед ними
через дорогу в небольшом отдалении двумя рядами разбежался крохотный
поселок. Собственно, даже и не самостоятельный поселок, а сколок главного -
километрах в двух отсюда, где жили работники сплавной конторы и речники.
- Вы видите поселение? - уже громче и увереннее продолжил Русин, найдя
дальнейший ход. - Вы когда-нибудь посещали сей скромный уголок?.. Да, да, я
так и знал: в суете мирской, обуреваемые страстями, вы не удосужились
направить сюда свои стопы. Я введу вас в эту обитель. И если она станет люба
вашему взору и душе вашей, я дарую ее вам. Пусть со всем людом, со всеми его
горестями и радостями, она навсегда займет место в сердце вашем...
Уф! И нагородил Русин! Как же он теперь посмотрит на нее: ведь сгорит
со стыда, если что не так.
Но Сармите легко поддержала его игру:
- Ведите меня, о добрый господин. - Высвободила локоть и непринужденно
вложила свою узенькую горячую руку в ладонь Николая.
Они медленно шли по единственной улице. Предзакатно полыхали окна,
украшенные резными наличниками. В палисадниках, еще утопающих по пояс в
заледенелом снегу, табунились шумливые воробьи. Сосульки уже перестали
слезиться, и теперь в их голубом нутре, если посмотреть внимательно и с
прищуром, вспыхивали малиновые искры.
В поселке было тихо и пустынно. Лишь на горке за огородом с визгом
копошились двое ребятишек, с любопытством полаивали в подворотнях собаки, да
по боковой тропинке впереди с коромыслом на плечах и полными ведрами шла
девушка. Была она в подшитых валенках, но они нисколько не портили ее стати.
Высвеченные солнцем икры, плотно охваченные голенищами, были налиты молодой
силой. Прямая походка, плавный изгиб рук, распластавшихся по коромыслу,