"Федор Кузьмич Сологуб. Капли крови (Навьи чары) ("Творимая легенда", #1)" - читать интересную книгу автора

дерзновение. Разве любовь - сладкая, кроткая и послушная? Разве она не
пламенная? Роковая, она берет, когда захочет, и не ждет.
Мечты кипели, - такие нетерпеливые, жадные мечты. Если бы он пришел, -
он был бы юный бог. Но он только человек, поникший перед своим кумиром, -
маленький раб мелкого демона. Он не пришел, не посмел, не догадался, -
темною обвеял досадою сладкое кипение Елисаветиной страсти.
Глядя на свое дивное в зеркале изображение, насмешливо думала
Eлисавета:
- Может быть, он молится. Слабые и надменные, - как они молятся? Им
надо поучать и восторгаться, - переделать религию, и быть первыми в новой
секте.
Елисавете не хотелось спать, Желание томило ее, - она не знала, чего
хотела, - идти? ждать? Она вышла на балкон. Ночная приникла свежесть к ее
нагому телу. Она долго стояла, - и такие теплые были и влажные доски балкона
под голыми стопами. Она смотрела в отуманенную полуясность дремлющего под
луною сада. Вспоминались ей подробности сегодняшней прогулки, - и все, что
видели в доме Триродова, так ярко вспоминалось, почти с живостью
галлюцинаций. Потом дремота подкралась, охватила. И не помнила
Елисавета, как очутилась в постели. Словно принес незримый, и уложил, и
убаюкал. Она заснула.
Тревожен и томен был сон, - кошмарные обстали видения. Все телеснее,
все яснее становились они.
Возникла пыльная комната. Такой душный в ней воздух, так на грудь
мучительно давит. По стенам шкапы с книгами. На столах - книжки, все
новенькие, тоненькие, в ярких обложках. Заглавия почему-то страшные и
тяжелые. Пришел студент, длинный, тощий, длинноволосый, все волосы совсем
прямые, лицо угрюмое, серое, на глазах очки. Он шепнул:
- Спрячьте.
И положил на стол связку книжек и брошюр. Кто-то сзади Елисаветы
протянул руку, взял книжки, и сунул их под стол. Потом пришла курсистка,
странно похожая на студента, но совсем иная, коротенькая, толстая,
краснощекая, стриженая, веселая, в пенсне. Она принесла связку книг, и
говорит тихо:
- Спрячьте.
Елисавета прячет книги в шкап, - и боится чего-то.
Приходили студенты, рабочие, барышни, гимназисты, юнкера, чиновники,
приказчики, - и каждый положит на стол пачку книг, шепнет:
- Спрячьте!
И скрывается. И прячет Елисавета, - в ящик стола, в шкапы, под столы,
под диваны, за двери, в печку. А книги на столе все растут, - и все
неотвязные шопоты:
- Спрячьте.
И некуда прятать, - а все несут, несут, несут. Книги везде, книги
давят...
С чувством тоскливой тяжести в груди Елисавета проснулась. Чье-то лицо
наклонилось над нею. Покрывало соскользнуло с се прекрасного тела. Елена
шептала что-то. Сонным голосом Елисавета спросила:
- Я тебя разбудила?
- Ты так вскрикнула, - сказала Елена.
- Такая глупость приснилась, - шепнула Елисавета.