"Наталья Зоревна Соломко. Горбунок (Повесть) " - читать интересную книгу автора

(Горбунов тогда уже понимал, что одеваются они плохо, и стыдился этого), но
глаза у брата были пугающие. Нет, не сердитые, не изобретающие наказание
(этим-то Горбунова было уже не напугать), а презрительные, почти нездешние.
Будто не со ступенек у подъезда, а с неба глядел он.
- Поди сюда,- сказал Алькор очень тихо, одними губами, но Горбунов
услышал, шагнул тяжелыми, боящимися идти ногами.
- Только подонок,- сказал Алькор,- может ударить человека по лицу.
Горбунов стоял и молчал в ужасе.
- Повтори,- приказал брат.
- Только подонок,- эхом отозвался Горбунов,- может ударить человека по
лицу...
И внутри у него опять заныло, заныло от стыдa и старой, не прошедшей,
оказывается, тоски.

XI.

В начале весны что-то произошло между ними: брат стал хмурый,
раздражался по пустякам, все время придирался к Люсе.
Почему она мало читает.
Почему она так смотрит.
Почему она молчит,
Почему она говорит глупости.
Почему яйца опять сварены не всмятку.
Люся плакала, забившись в ванную, брат кричал, что все, хватит,
надоело, и уходил, хлопнув дверью... Горбунов старался не попадаться им на
глаза, дома почти не бывал: морозы прошли, позабылись, подбиралось веселое
весеннее время и компания "трудных" давно перекочевала за гаражи, на свежий
воздух.
Там их никто не трогал, там, на воле, веселились допоздна, ну, все то
же: анекдоты, вино, карты, песни под гитару. А потом появилось новое, дух
захватывающее увлечение - угон мотоциклов.
На этих машинах они уносились за город, сбивали глушители и как
сумасшедшие с ревом гоняли по дорогам.
Лето, родное, ласковое, желанное, было еще за горизонтом, но, однако,
угадывалось во влажном ветре, который весело, упруго бил в лицо, когда
мчались они по уже начинавшим подсыхать дорогам, и какое это было счастье,
какая воля - лететь, нестись куда-то, прижавшись к теплой, надежной спине, в
реве и грохоте, оглохнув, ослепнув от скорости, гонясь за горизонтом,
который отступал, расступался, открывая новую даль.
Накатавшись, мотоциклы бросали: зачем беречь, когда на любой улице
добра этого?
Когда их наконец поймали, Горбунов не испугался, а странным образом
почувствовал себя легко и спокойно, будто давно ждал. В милиции он с
мстительным удовольствием сообщил свой адрес.
- Родители где работают? - со вздохом спросил пожилой лейтенант,
- У меня нет родителей, - с вызовом ответил Горбунов,- я живу с братом.
Пусть, пусть его вызовут, пусть он узнает, как низко, пал Горбунов -
вор, угонщик мотоциклов, малолетний преступник. Вот посадят Горбунова в
тюрьму - и пусть!
- Чаю хочешь? - спросил лейтенант.