"Иван Солоневич. Диктатура импотентов. Социализм, его пророчества и их реализация" - читать интересную книгу автора

а моими планами побега от нее. Приличного вида мужчина стал любезен во всю
меру своей полной неопытности в этом стиле обращения с людьми. Потом мы
расстались. Надеюсь, навсегда.
ОТРАЖЕНИЯ ПРИЛИЧНОГО ВИДА МУЖЧИНЫ
Итак, анархический гражданин Яковлев исчез. По всей вероятности, на
Соловки или в какое-нибудь иное соответствующее место. Его предприятие
перешло к приличного вида мужчине. Гражданин Яковлев был одним из миллионов
тридцати частных хозяев России: крестьян, лавочников, рыбаков, торговцев,
ремесленников, предпринимателей и прочих. Подавляющая часть этих хозяев
стала государственными рабочими, как все крестьяне и ремесленники. Часть
исчезла куда-то на Соловки. Какая-то часть ухитрилась превратиться в
приличного вида мужчин. Приличного вида мужчины, как общее правило и как
масса, выныривали откуда-то из задворков партии, из "социалистической
безработицы" (период НЭПа был периодом острой безработицы служащих и
партийцев), из забытых людьми и товарами трущоб всяких ТПО, во время НЭПа
пребывавших в состоянии торгового анабиоза. И одновременно с этим около
двухсот миллионов потребителей автоматически превратились в двести миллионов
посетителей.
В мире свободной конкуренции высшим, безапелляционным, самодержавным
законодателем был я, Иван Лукьянович Солоневич, Его Величество Потребитель
Всероссийский. Это от моей державной воли, вкуса или прихоти зависели и
торговцы, и банкиры, и рыбаки. Вот возлюбил я, Иван Солоневич, беломорскую
селедку - и на Поморье возникают промыслы. Вот разлюбил я ту же селедку -
и на Поморье закрываются промыслы. Я диктовал свои неписаные законы и
Яковлевым, и Ротшильдам и мог купить селедку у Яковлева и акцию у Ротшильда,
но мог и не купить. И Яковлев стал Яковлевым и Ротшильд - Ротшильдом вовсе
не потому, что у обоих оказались акульи зубы эксплуататоров рабочего класса,
а просто, автоматически просто потому, что Яковлев так же разумно и
добросовестно торговал селедкой, как Ротшильд акциями. Если бы акции
Ротшильда оказались бы какой-то гнилью, как картошка приличного вида
мужчины, Ротшильд вылетел бы в трубу. Приличного вида мужчина вылететь в
трубу не может никак: за его спиной стоит великое общество страхования
бюрократизма - Всесоюзная коммунистическая партия. Ему, приличного вида
мужчине, совершенно наплевать и на качество картошки, и на мое пищеварение,
и тем более на мои вкусы. Он застрахован вполне. Или по крайней мере думает,
что застрахован вполне. Приличного вида мужчина имеет два отражения: одно -
в декламациях и другое - в его повседневности. Декламация говорит об идее и
энтузиазме. Или - несколько с другой стороны - о догматизме и фанатизме.
Нужно твердить и твердить: ничего этого нет. Ни идеи, ни энтузиазма, ни
догматизма, ни фанатизма. Есть профессиональные интересы слоя, касты или
банды, назовите, как хотите, паразитирующей на убийственном хозяйственном
строе. Строй - истинно убийственный. Какое дело до этого приличного вида
мужчине? Крепостной строй был тоже истинно убийственный. Какое дело до этого
было владельцам дворянских гнезд и крепостных душ? В дворянских гнездах была
своя декламация - о "величии России", в коммунистических ячейках есть своя
- о величии революции и СССР как носителе революции. Крепостное рабство
вело к упадку великую страну - социалистическое рабство ведет к тому же.
Приличного вида мужчина типа Льва Толстого и его героев были озабочены этим
так же мало, как приличного вида мужчина из ТПО и его сотоварищи. Но ни
идеи, ни энтузиазма, ни догматизма, ни фанатизма не было ни в дворянских