"В.А.Солоухин. Капля росы (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

ли не от нашего дома: они заправляются бензином поблизости в сарае. Но как
только нужно ехать в Москву, начинается дождь и приходится по грязи шлепать
в Черкутино, чтобы ловить там попутный автомобиль или дождаться законного
владимирского автобуса.
Иногда я задумываюсь: если так сильно переменилось все в лучшую
сторону, если появилась дорога, а на ней множество автомобилей, наверно,
дело не будет стоять на месте и дальше, но будет развиваться и улучшаться в
еще большей степени.
Я думаю, что вскоре из Владимира в Кольчугино пойдет троллейбус и
полетят вертолеты с приземлением по требованию пассажиров. Тогда можно будет
по веревочной лестнице спуститься прямо на крышу дома или прямо в Попов
омут, и четыре километра, отрезающие нас от просвещенного мира, окончательно
потеряют свое значение.

* * *

До Олепина не трудно доехать. Но ведь человеку иногда приходится
путешествовать, преодолевая не только пространство.
Вот какие ощущения подарила мне жизнь однажды, когда земное утро
застало меня не в постели, не в избе или городской квартире, а под стогом
сена на берегу реки Колокши.
Не рыбалкой запомнилось мне утро этого дня. Не первый раз я подходил к
воде потемну, когда не разглядишь и поплавка на воде, едва-едва начинающей
вбирать в себя самое первое, самое легкое посветление неба.
Все было как бы обыкновенным в то утро: и ловля окуней, на стаю которых
я напал, и предрассветная зябкость, поднимающаяся от реки, и все
неповторимые запахи, которые возникают утром, там, где есть вода, осока,
крапива, мята, луговые цветы и горькая ива.
И все же утро было необыкновенное. Алые облака, округлые, как бы туго
надутые, плыли по небу с торжественностью и медленностью лебедей; алые
облака плыли и по реке, окрашивая цветом своим не только воду, не только
легкий парок над водой, но и широкие глянцевые листья кувшинок; белые свежие
цветы водяных лилии были как розы в свете горящего утра; капли красной росы
падали с наклонившейся ивы в воду, распространяя красные, с черной тенью
круги.
Старик рыболов прошел по лугам, и в руке у него красным огнем полыхала
крупная пойманная рыба.
Стога сена, копны, дерево, растущее поодаль, перелесок, шалаш старика -
все виделось особенно выпукло, ярко, как если бы произошло что-то с нашим
зрением, а не игра великого солнца была причиной необыкновенности утра.
Пламя костра, такое яркое ночью, было почти незаметно теперь, и
бледность и незаметность его еще больше подчеркивали ослепительность
утреннего сверкания.
Таким навсегда мне и запомнились те места по берегу Колокши, где прошла
наша утренняя заря.
Когда, наевшись ухи и уснув снова, обласканные вошедшим в силу солнцем
и выспавшись, мы проснулись часа три-четыре спустя, невозможно было узнать
окрестностей.
Поднявшееся в зенит солнце убрало с земли все тени. Пропала
контурность, выпуклость земных предметов, подевалась куда-то и свежая