"В.А.Солоухин. Капля росы (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

- Ну, со скольких ударов расшибу?
- С пяти, - скажет Васька Кузов.
- С одного.
- Спорим, что с пяти?
- Спорим, что с одного?
- На сколько?
- Если с одного не расшибешь, то еще десять чураков колоть.
- Ладно. А если с одного расшибу, то тебе десять.
Теперь нужно внимательно осмотреть срез чурака. Найти, как расположены
сучки, чтобы ударить точно промежду сучков, а главное, обнаружить хоть
крохотную, хоть с волосок тониной трещинку. Трещинка сама по себе ничего не
значит, но она покажет, в какой плоскости полено слабже всего. Пятеро или
шестеро мальчишек - судьи нашего спора.
Высмотришь трещинку и сучки, встанешь устойчивее перед чураком, точно
от середины головы хряпнешь по свежему срезу - с звучным щелчком разлетится
чурак на две плахи, ослепительно сверкнет на солнце гладкой белизной с
красной узенькой сердцевиной.
Но бывает, что ударишь, а колун либо отскочит, как от резины, либо
завязнет, и нужно раскачивать его, чтобы высвободить из дерева. Тогда
придется колоть десять чураков, тогда снимай тужурку - будет жарко.
Разумеется, не все забавы находили потом практическое применение в
крестьянствовании. Детство есть детство, и игрушки есть игрушки. Игрушек нам
не покупали в универсальных детских магазинах, мы их делали или находили
сами. И сноп ржи, и колун, и кнут, и верша, и сама река - все это были наши
игрушки.
Самой драгоценной, самой нужной вещью, которую все же покупали нам в
городе, был складной перочинный ножик, особенно если с костяной ручкой. Ни
сплести вершу, ни обделать рукоятку для кнута, ни вырезать палку, ни срезать
дягиль, ни смастерить рогатку, ни просто так задумчиво построгать палочку,
сидя на весенних дровах, невозможно без складного ножа.
Выбрав в лесу хорошую ореховую палку, мы иногда обделывали ее на свой
манер, а именно: очищали от кожуры и, гладкую, влажную, сочную, умеючи
обжигали на пламени костра, время от времени протирая пучком сырой травы.
Палка получалась черная и блестящая, как если бы она была из черного дерева
и при этом тщательно отполирована.
Острым складным ножом на палке вырезали разные узоры: то пустишь белое
колечко, то некоторую часть палки обовьешь тонкой белой спиралькой, то
украсишь ее мелком шахматной клеточкой, после чего пустишь три белых
колечка. Ромбики, крестики, косая сетка, продольные частые луночки - все шло
в ход для украшения палки.
Когда подходила к концу учеба в Литературном институте и нужно было
вскоре прощаться с друзьями (хороший был друг болгарин Гоша Джагаров),
случилось мне на несколько дней поехать в Олепино. Я вспомнил детство и
пошел в Самойловский лес. Там вырубил я узловатую, сучковатую можжевеловую
палку. Утолщение возле корней и часть самих корней образовали причудливый
тяжелый набалдашник, напоминающий не то голову орла, не то голову собаки.
Эту палку я тщательно очистил от кожуры и, оставив в неприкосновенности
узловатость и сучковатость ее, по всем правилам и даже более тонко обжег на
костре. Я мог бы ее после этого отнести в антикварный магазин, где продают
разные клюшки, и там сбыть по дорогой цене - настолько получилось