"В.А.Солоухин. Капля росы (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

У каждого из нас, ребятишек, несущих завтрак, работает на лугу отец ли,
старший ли брат, и каждый из нас хочет, чтобы именно у его отца был самый
широкий, самый чистый прокос, чтобы именно он, а не кто-нибудь другой шел
впереди и вел всю растянувшуюся цепочку.
Косцы радовались, увидев нас, спускающихся с холма. Впрочем, никто из
них не бросал прокоса на середине, но, дойдя до конца, пучком мокрой травы
вытирал косу, а если прокос привел к реке, то и окунал косу в сонную воду.
Омоется с косы прилипшая к ней травяная мелочь, и, когда вскинет косец ее на
плечо, будут стекать с острого носка светлые речные капли.
Подложив под себя свежескошенной травы, косцы рассядутся завтракать, но
не очень кучно, не очень близко друг к другу: с одной стороны, чтобы далеко
не идти, а с другой стороны, боязно: вдруг у соседа блины окажутся белее
наших! Однако такая рассредоточенность косцов не мешает перекидываться
шутками. Например, тот же Иван Грыбов обязательно крикнет, хотя бы и мне,
сидящему возле отца:
- Вова, а Вова, не осталось ли у вас там крутых яичек, а то соль доесть
не с чем!
Покойный Иван Федорович, тот, бывало, обязательно достанет из кармана
сложенную во много раз газету, распрямит, разгладит ее на коленке, и тут уж
возможно, что поближе пододвинутся мужики, соберутся в кружок.
А в газете фотография, как взрываются бомбы среди чудных, похожих на
большие копны сена абиссинских хижин и как черные полуголые женщины с
черными ребятишками убегают в пальмовый лес.
- Мерзавцы! - выругается в сердцах кто-нибудь из косцов. - Нету на них
управы!
Позавтракав, косцы закуривают и курят долго и прочувствованно.
Махорочный дым зыбко плавает, не поднимаясь кверху и не рассеиваясь. Мы
собираем узелки, и, когда уходим, вслед нам начинают звонко вжикать бруски.
Непременно (так уж заведено) каждый косец оставит и блинов, и яичко, и
молочка в поллитровой бутылке. Отойдя шагов двести - триста, мы
рассаживаемся в кружок, и у нас начинается свой завтрак.
Все необыкновенно для нас в мире в эти ранние часы, в которые мы всегда
спим, а сегодня оказались на лугу, возле реки. К воде подойдешь - она тихая,
еще не проснулась, темная, таинственная. Желтые кувшинки замерли и теперь,
утром, горят ярче, чем даже в солнечный полдень.
Хоть мы и одеты по-утреннему - в пальтишках, в кожаных сапогах и
фуражках, - хоть еще и не пригревает солнце и зябко будет, если раздеться,
все же решаемся купаться. А сами разговариваем вполголоса, как разговаривают
возле спящего человека, как будто река и правда спит. Сумела что-то такое
внушить река, что не слышно ни смеха, ни громкого разговора.
Разделся, так надо прыгать, не целый день стоять голышом на берегу!
Кто-нибудь потрогает рукой воду и вскрикнет от неожиданности: "Парное
молоко!" И ты знаешь, что теплой покажется вода, но все равно она
неожиданно, чрезмерно тепла по сравнению с прохладным воздухом утра. И все
равно, как ни готов к этому, воскликнешь удивленно: "Ой, братцы, парное
молоко!"
Когда прыгнешь в воду и немного очувствуешься, ждет новая
неожиданность. Оказывается, вода не так уж тепла, она сильно, крепко сжимает
и освежает тело, а на берегу ожгет его, мокрое, утренним холодком.
Может быть, раза два или три мне пришлось искупаться в детстве ранним