"В.А.Солоухин. Капля росы (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

запах навоза казался едва ли не самым близким запахом на земле.
Все в нашем селе: нужно сосчитать дома, нужно нарядить людей на
собрание, нужно развозить хлеб по трудодням, - все начиналось с Пеньковых,
потому что дом их под седой, замшелой осиновой дранкой, осеняемый огромной
ветлой, стоит на краю оврага, и если на любом другом углу села возможно
построить дом и нарушить порядок счета, то крайнее Пеньковых стать нельзя.
Значит, в середине июня у Пеньковых, раньше, чем у других, снимали со
скрипучих петель серые тесовые ворота, и открывался, таким образом, широкий
проезд внутрь тесного крестьянского двора.
Не знаю, как делалось до колхоза, говорят, что просили "помощь" и
соседи с лошадьми приезжали помогать выводить навоз. Я уже говорил, что не
застал доколхозной поры деревни, и помню, что на первых порах колхоза навоз
вывозили дружно, сообща, по очереди, начиная с Пенькова двора.
Многочисленная Пенькова ребятня - шесть или семь девчонок, -
возбужденная необыкновенностью, носилась тут, попадаясь под ноги взрослым и
мешая им делать дело.
Приходилось кое-где разбирать, ломать прясла и хлевы, чтобы ничего уж
не мешало развернуться внутри двора лошади, запряженной в навозницу - узкую,
похожую на корыто телегу, которая и нужна была в хозяйстве единственно в
течение этой июньской недели.
Навоз на телегу нагружали женщины. Вот незримо потек вдоль сторонки и
достиг нашего дома ручеек аромата - значит, кончили возиться с хлевами и
пряслами, зайдя в коровью избушку, копнули вилами и сочно, с брызгами
брякнули на навозницу первый пласт.
Пока бабы нагружают навоз, возчик не упустит момента посидеть на
крыльце с хозяином дома, отдохнуть от ломания хлевов и прясел да скидывания
с петель ворот и угоститься хозяйским табачком, в чем для него, возчика,
состоит особая прелесть навозной: за неделю объедешь десятки домов и столько
же сортов табака перепробуешь за это время.
Бойкая женщина выводит за узду лошадь со двора. За лошадью показывается
навозница, нагруженная стогом. С ее шершавых, неструганых досок капают
темно-коричневые, как крепкая настойка йода, капли.
Возчик примет у женщины лошадь, возьмется за вожжи, зашагает вдоль села
рядом с навозницей, и когда проедет так несколько подвод, то из упавших на
землю клочков навоза образуются две различимые темно-коричневые полоски.
Тогда-то и примется запах навоза господствовать над всеми остальными
запахами, окружающими село.
Если после того как уедет возчик, у женщин образуется свободная минута,
начинается натуральный концерт, по-другому не могу назвать сложный, почти
симфонический строй бабьего разговора.
Начинает, допустим, тетя Агаша, как самая что ни на есть
частоговорочка. Она начинает сразу с большим энтузиазмом, на высокой ноте.
Уж и одну ее понять очень трудно, а тут, вступив с середины фразы, редким
баском почнет вторить ей (бу-бу-бу) Олена Грыбова, и так некоторое время они
вдвоем ведут мелодию разговора.
Тотчас, не мешкая долго, вступают сразу пять или шесть разной
тональности голосов, и теперь, сколько бы вы ни прислушивались, нельзя
разобрать ни одного слова. Улавливается только общий характер разговора:
мирный, относительно мирный, увлеченный, воинственный, весьма воинственный и
так далее, в быстро нарастающей степени.