"В.А.Солоухин. Капля росы (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

ржавая влага.
Но как скоро овраг попадет в лес, картина меняется. Огромные обомшелые
ели растут по склонам, почти смыкаясь наверху, цепляясь друг за дружку
мохнатыми длинными лапами. Уж не медовый, а грибной запах держится на дне
оврага, который, впрочем, не называется больше оврагом, но буераком. Лесная
малина, крапива, буйные папоротники, волчье лыко, бересклет, кусты
орешника - все перемешалось там, иной раз и не продерешься, не исцарапавшись
и не острекавшись крапивой. По ночам филины орут в буераке, как будто
кого-нибудь душат разбойники, схватив за горло и надавив коленкой на грудь,
а днем в небе парят коршуны, и парение их кажется выше оттого, что смотришь
с глубокого буерачного дна.
На дне буерака не ржавая сквозь осоку течет водичка, но по чистому,
обильно усыпанному камнями дну струится чистая холодная вода, которую так
сладко пить, когда в жару объешься спелой земляникой, созревшей тут же
поблизости. Неудобно нагибаться и перевешиваться вниз головой в узкое,
глубоко прорытое руслице, поэтому срежешь длинный пустотелый стебель травы и
через метровую трубочку эту жадно втягиваешь холодящую гортань влагу. Скорее
всего, она не пахнет ничем особенным, но поскольку пьешь и в это время
дышишь лесным воздухом, вдыхаешь в себя все запахи леса, то и кажется, будто
вода тоже пахнет и немного малиной, и немного мятой, и папоротниками, и
всякой лесной чертовщиной.
Возле самой воды, в густых зарослях, вдруг увидишь подвешенное к
стеблям гнездо крапивницы или выдолбленное в трухлявом осиновом пне гнездо
мухоловки-пеструшки. Вход в гнездо не более пятикопеечной монеты. Какова же
должна быть сама пичужка, насколько же малы ее чисто голубенькие яички и
каковы же выводятся из них птенцы! Но не часто обнаружишь искусно свитое,
искусно спрятанное в буйной зелени гнездо, хотя их должно быть очень много
вокруг: весь буерак сверху донизу наполнен щебетанием, пересвистом,
перещелкиванием и перепархиванием птиц.
По осени у подножия елей вырастают крепкие светло-шоколадные грибы. На
грибах явственно видны бороздчатые следы острых беличьих зубок. Прыгая с
дерева на дерево, собирает белка и орехи с полными твердыми ядрами.
Для меня буерак был как некий заповедный уголок природы, куда почти
никто не ходит и где все растет, развивается и отмирает естественной,
безнасильственной смертью.
В этом-то буераке, откуда и пешком едва-едва выкарабкаешься, а не то
чтобы выехать на лошади, груженной булыжником, и надумали собирать камни.
Как некий (самозваный, конечно) властелин буерака, по крайней мере как
его единственный более или менее постоянный обитатель, с некоторым
злорадством наблюдал я, как прямоугольные, похожие на могилы кучи камней
зарастали кустарником, папоротником, малиной и цветами и все приобрело
первоначальный, дикий вид.
А между тем злорадствовать было не над чем: дорога не подвигалась с
места, и сам я едва не погиб на ней из-за того, что она не подвигалась.
Однажды в зимний день Борис Грубов, Валентина Пенькова и я пробирались
из Владимира домой на День Конституции. Было нам тогда по пятнадцати лет. До
Ставрова (тридцать километров) нас подвез на лошади мой отец. В чайной
посидели погрелись, попили чаю, а отец - водки, и довольно много, так, что
мы его потом едва-едва завалили в розвальни.
Погода показалась нам хорошей, езда в санях тихой и скучной, и мы