"В.Солоухин. Черные доски" - читать интересную книгу автора

темноты сильнее, чем до протирания. Я поставил бы и компресс - фланелька,
стеклышко, гирька, - но у меня не было той химии, которая была у художника.
У меня не было даже спирта, который мог бы кое-как заменить настоящие
крепкие растворители. У меня не было и нашатырного спирта, и я был вынужден
ограничиться подсолнечным маслом.
Масло высыхало, я намазывал икону снова, и живопись вновь проступала
яснее, и это приносило мне почему-то большое, волнующее удовольствие.
Когда начинается любая коллекция, когда появляется первый коллекционный
предмет, возникает горячечное стремление, чтобы предметов стало как можно
больше и притом как можно скорее. Меньше всего думаешь, что настоящая
коллекция складывается годами и десятилетиями. Хочется составить ее по
возможности за три дня.
Потом уж Павел Дмитриевич Корин, показывая мне свою, лучшую в России, а
значит, и во всем мире частную коллекцию икон, говорил:
- Это ведь не так просто и требует больших денег. Первый состав моего
собрания был другой. А потом происходил отбор. Взамен пяти плохих достаешь
себе одну среднюю, вместо трех средних достаешь одну хорошую. Вместо трех
хороших приобретаешь одну высшего класса, одну удивительную и прекрасную
икону. Мне понадобилось сорок лет, чтобы составить это собрание истинно
прекрасных икон. Все деньги, заработанные трудом художника, я вложил в это
собрание.
Тогда же, на квартире у Павла Корина, я еще раз, а может быть, в первый
раз по-настоящему понял, что собирательство собирательству рознь. Каково
было бы видеть, что такой художник и такой человек, как Корин, увлекся
коллекционированием, скажем, морских камешков или пуговиц, бабочек или
птичьих яиц. Мелковато и странно. Противоречиво и бессмысленно. Причуды и
забава вместо миссии, вместо подвига. Страсть, как человеческое чувство,
может быть та же самая, но предмет-то страсти совсем иной.
Великое древнее искусство. В силу разных многочисленных обстоятельств
многие произведения, относящиеся к нему, уже погибли. Пускали обветшавшие
иконы по воде, сжигали на перекрестках, выносили на чердаки. Многие
произведения, относящиеся к нему, находятся в процессе погибания. Найти,
спасти, сохранить хотя бы одно-единственное произведение живописи, привести
его на заработанные деньги в порядок, отреставрировать, дать людям
возможность любоваться им - разве это не благородная задача? Разве
одно-единственное произведение подлинного искусства не стоит нескольких тонн
морских камней, если даже они составлены в уникальную коллекцию?
- Пока жив, - говорил Павел Дмитриевич, - буду любоваться ими, дышать
их красотой, питаться их духом. А потом передам государству. Вижу, как горят
ваши глаза. Может быть, и вы со временем сделаетесь собирателем, может быть,
и вам удастся найти и спасти несколько старинных икон. Помните, что это
великое искусство и что, собирая камни, собираешь камни, собирая бабочек,
собираешь бабочек, а собирая древнюю русскую живопись, собираешь душу
народа...
Пока у меня была одна черная икона, подаренная дядей Никитой. Через
каждые полчаса я протирал ее маслом, вглядывался в черноту, и мне казалось,
что я обладаю подлинным шедевром, настоящей древностью, и я был счастлив
радостью ребенка, думающего, что слаще пряника, который у него в руках,
ничего никогда не будет.
За два дня под разными предлогами я обошел все дома в своем селе. Я