"В.Солоухин. Григоровы острова (заметки о зимнем ужении рыбы) " - читать интересную книгу автора

в глазах у наших гостеприимных хозяев.
- Какая лесочка-то была?
- Ноль десять!
- Ноль десять здесь не годится. Да и мормышки поставьте тяжелее.
Глубоко. Маленькая долго будет тонуть.
Судорожно стал я заправлять удочку в лунку. Крохотная мормышка -
гордость фирмы Германа Абрамова - тонула лениво, почти не тонула. Володя
Винокуров понаблюдал за моими действиями, сжалился и довольно грубо мне
выговорил:
- Говорю, ставь тяжелую мормышку.
Я поставил, и свинцовая капля бойко пошла в глубину. Но вот странно, и
эта капля перестала тонуть. Леска, которая так и текла в лунку, вдруг
остановилась и легла на лунке кольцом. Чудно. Судя по глубомеру, мормышка не
прошла и половины расстояния.
- Да у тебя уж сидит, тащи!
Я потянул кверху, и правда - услышал тяжесть. Значит, окунь взял "с
полводы" и так и стоял с мормышкой во рту. Оттого-то она и не тонула.
Окунишка был приличный, "из ровных". На Сенеже нужно вытащить штук пять,
чтобы сравняться с этим.
Итак, прелесть и драгоценность водоема прояснилась с первых минут.
Главная прелесть в том, что есть чего ждать. Да, иной раз и здесь повадится
вешаться на крючок мелочь, вроде как на Сенеже или в Водниках. Но там сиди
хоть сто лет - ничто другое уж не возьмет. А здесь отойдешь метров двадцать,
сделаешь новую лунку, и вдруг пойдет "мерный", или "ровный", или "горбыль",
а потом вдруг и "лапоть". А потом, если верить фольклору, и кованый крючок
пополам.
Стоит пояснить, что у рыболовов существует свое разделение окуня.
Мелочь, ну она и есть мелочь, - поперек ладони длиной; "ровный", или
"ровненький" - потяжелее, посолиднее, потолще, похож на рыбу; "мерный" - еще
солиднее, таскать его одно удовольствие; "горбыль" - вовсе хорошая рыба, ее
и людям не стыдно показать.
Обыкновенно, когда показываешь "горбыля", люди ахают: "Ах, какая
хорошая рыба! Где вы ее взяли?" "Лапоть" есть лапоть, едва проползает в
лунку, сам почти черный, перья - темно-алые, полос уж почти не видно; дальше
по шкале идут редкие экземпляры, названия им придумать невозможно. Они выше
всяких названий. Они - мечта.
Но все же самое большое удовольствие, когда попадешь на стаю мерных,
тяжелых окуней, и чувствуешь, что стая устойчивая, и начнешь беспрерывно
таскать одного за другим.
К часу дня клев стал затихать и вовсе прекратился. Мы начали ходить с
места на место в поисках добычливых лунок. Поглядев вдаль, можно было
заметить, что и другие рыбаки там, в своей дали, тоже меняют лунки.
- Ходит рыбак, - резюмировал Саша, - клев прекратился.
Саша, увидев, что какой-нибудь рыбак, даже и вдалеке от нас, энергично
работает руками, тотчас бежал туда, чтобы "немедленно обрубить". У него
вообще принцип - где рыбак, там и рыба. Он любит прилипать к куче, занимая
там самую ловкую лунку.
Я пошел искать удачи вдоль бережка и вдруг заметил в одном месте, что
вроде как ручеек впадает в водоем. Все подо льдом и под снегом. Может быть,
просто сухая канава, но, может, и ручеек. Немедленно я прорубил лунку в трех