"В.Солоухин. Продолжение времени (Письма из разных мест)" - читать интересную книгу автора

потом выводить насекомых. Слепого нищего Корин тоже подобрал где-то на
папертях.
Как художник Корин тогда известен не был. На художественных выставках
не выставлялся, в разных там группировках или, скажем, творческих
объединениях не состоял.
Между тем, по Москве, во всяком случае, в кругах, близких к искусству,
пошли слухи, что некий молодой художник, некто Корин, в эпоху, когда идет
борьба за советскую тему, за показ нового, рожденного Октябрьской
революцией, когда художественные выставки называются "Труд, революция, быт",
"Жизнь народов СССР", "Десять лет Красной Армии", что в это время некий
молодой художник, некто Корин, сидит где-то на Арбате на чердаке и пишет
митрополитов, иеромонахов, схимниц, протодьяконов, одним словом - попов, а в
придачу к ним слепых и безногих нищих, подобранных на церковных папертях.
Притом пишет какие-то необыкновенные этюды больших размеров, так что каждый
этюд по живописным достоинствам, по психологической глубине, по проработке
годится быть самостоятельной картиной.
Не знаю, какими личными качествами художника легче всего объяснить его
дерзость. Требовалось и личное мужество. Оно несомненно было, но велика была
и одержимость идеей замысла. Совершившийся в душе художника творческий акт
требовал воплощения в красках, а искусство (настоящее искусство) всегда
немножечко - самозабвение. Кроме того, настоящий художник, творец, всегда
немножечко ребенок. Он смотрит на мир огромными, широко открытыми глазами,
взглядом стихийно-мудрым в силу дарованного художнику таланта, но более
того - взглядом восторженным и наивным. В отстаивании своих принципов
настоящий художник может пойти на костер, на плаху - вовсе не потому, что он
такой уж бесчувственный и прирожденный храбрец, но просто потому, что это
для него наиболее естественная линия поведения. Он и не догадывается, что
можно вести себя иначе. В творческой одержимости есть что-то от одержимости
физиологической, когда ради одного свидания с любимой или любимым люди
иногда рискуют не только положением, состоянием, но и жизнью.
Так или иначе, а слухи по Москве поползли. Уже и нарком Луначарский
наведался в мастерскую на чердаке, чтобы лично удостовериться, что и как.
Неизвестно, какая атмосфера начала бы складываться вокруг молодого
Корина и чем бы все это для него кончилось, но наступило 3 сентября 1931
года - день, который Павел Дмитриевич считал знаменательным, если не великим
днем своей жизни.
В этот день утром ему сказали, что внизу на лестнице, на третьем этаже,
остановился поднимающийся в мастерскую Максим Горький. Корин кубарем
скатился вниз. Горького, воспользовавшись его остановкой от одышки,
отговаривали идти выше. Здоровье дороже. Горький заколебался. Тут и появился
сбежавший вниз Корин.
- Ну, если уж сам художник нас встречает, надо идти. Нехорошо
возвращаться.
Горький долго глядел на расставленные этюды, оценивал, собирался с
мыслями. Он понимал, что одна его фраза может сейчас решить судьбу не только
этого замысла, но и художника вообще. Все ждали с замиранием приговора
высшей инстанции, и больше всех Корин. Наконец Горький произнес:
- Вы - большой художник. Отлично. У вас есть что сказать людям. Вы
находитесь накануне написания большой картины, обязательно напишите ее.
Судьбоносное событие произошло, судьбоносные слова были произнесены.