"В.Солоухин. Ненаписанные рассказы" - читать интересную книгу автора

Даша. Я всегда знал об этом, но как-то отвлеченно. Эта родственная ветвь
действительно затерялась там, в Нижнем.
"Так вот я, - пишет учительница, - родная внучка Дарьи Дмитриевны, моя
мать Мария - ее дочь..."
- Ах, ах, - заахала Екатерина Алексеевна, - смотрите-ка, нашлась наша
родня!
А в письме между тем пошли перечисляться имена: Дуня, Леля, Нюра,
Александр...
"Нюра и Александр, - продолжала учительница, - оказались после
революции в эмиграции, где-то, кажется, в Аргентине, и с тех пор о них
ничего не известно".
В общем - затонувшая Атлантида. Имена, которые ничего уж нам не
говорят...
- Постой, постой! - перебила меня Катюша. - Какой Александр? Да это же
Шура!
- Ну, допустим, и что из этого?
- Как это что? Он же - мой крестный! Ты, наверное, будешь отвечать ей,
так напиши, что Шура - мой крестный.
Сомкнулась связь времен. Даже холодок побежал по спине. Как бы в
прореху заглянули в другое время, в другой мир, в другое, можно сказать,
измерение.
- Да напиши ей, - разволновалась Екатерина Алексеевна, - что он мне
однажды - я еще девчонкой была - подарил на платье отрез эпонжа.
- Что за эпонж?
- Ткань такая была, легкая, белая, рогожкой. Как раз на платье... Да ты
напиши ей, что отрез-то этот у меня цел...
Воистину - сомкнулась связь времен!

ДРУГОЙ МАСШТАБ

Курить я начал, когда мне было шестнадцать лет, а бросить надумал в
двадцать девять. Таким образом, я курил в течение тринадцати лет. Тогда мне
это казалось очень много, долго. Да и в самом деле, почти половина жизни:
тринадцать из двадцати девяти.
Как раз во время мучительных раздумий и попыток бросить курить, во
время самобичеваний и угрызений совести я был в командировке в Черкесии (от
"Огонька") и меня познакомили со старожилом, со стариком ста тридцати семи
лет. Мы с фотокорреспондентом Тункелем должны были сфотографировать этого
старика л написать о нем.
У кого чего болит, тот про то и говорит. Вот и я стал выяснять, как у
этого старика обстояло дело с куреньем, курил ли он когда-нибудь, хотя бы в
молодости, сколько лет, давно ли бросил? Старик мне ответил:
- До сорока лет я не курил (не забудем, что мне, раскаивающемуся
курильщику, было двадцать девять), потом девяносто лет я курил, ну, а потом
уж и бросил...

ЧЕРНОЕ ПЛАТЬЕ

Впервые я увидел ее в Колонном зале на первом учредительном съезде
Союза писателей РСФСР. Там ведь есть боковые входы и ложи. Как войдешь,