"В.Солоухин. Рассказы разных лет" - читать интересную книгу автора

открыты, но посетителей в них - никого. Прогуливают собак. На велосипедах
развозят почту. В обширной, округлой бухте, которая оказывается здесь как бы
центром города, на неподвижной воде, рядами, плотно одна к другой (как
автомобили на платной стоянке), дремлют яркие разноцветные яхты, яхточки,
глиссера. Их сотни и сотни с оголенными мачтами, а за ними в морском
туманце, вдали, за пределами бухты, прорисовывается остров Ив и угловатая
крепость на нем. Там сидел и оттуда убежал потом Монте-Кристо.
Но как описать утренний рыбный базар в Марселе? Он располагается,
серебрится, сверкает, трепещет, шумит, источает все запахи моря тут же, на
набережной, и в прилегающих к набережной переулках.
Рыба, конечно, как бы она ни была разнообразна и свежа, так и пахла бы
рыбой, но водоросли... Все тут переложено водорослями и льдом - и огромные
омары с клешнями, словно увеличенными путем оптического обмана, и лангусты,
и многих видов креветки, и крабы, и крабики, и осьминоги, и каракатицы...
развалы устриц всех видов, горы мидий, причудливые морские ракушки и улитки,
гребешки, морские ежи корзинами, пудами, рапаны, кальмары, ламинария... А
там уж и сами рыбы: барабульки с красными пятнышками по бокам, смаридки с
черными пятнышками, морские ласточки из черного бархата, рыжие бугристые
чудища - скарпены, синеполосые мраморные окуни, морские петухи с вуалевыми
хвостами, зеленухи, словно облитые зелеными чернилами, и пошло, и пошло -
ставрида и макрель, камбала и палтус, тунец и скаты, сардины и анчоусы, от
рыбок величиной с палец до рыб весом в баранью тушу. Все это серебрится,
сверкает, источает свежесть, всего этого горы, длинные ряды гор вдоль
набережной и в переулках, прилегающих к этой набережной.
Откровенно говоря, меня всегда поражало не то, откуда берется все это
разнообразное, яркое и сочное изобилие, а то, куда оно потом все девается.
Ну да, я знаю, что рыбу и все прочее морское, которое здесь, во Франции,
зовется "фрукты моря" ("дары моря" - скажем по-русски), что все это съедобно
и прекрасно, но не может же быть, что все будет распродано к концу дня.
На вопрос, куда денется нераспроданная рыба, не могла ответить даже
мадам Гофлин. Но то, что всеми этими свежайшими дарами моря будут напичканы
сегодня все тысячи ресторанчиков, таверн, портовых кабаков, - это не
подлежало никакому сомнению.
В один из ресторанчиков мы решили зайти. В уме у нас на первом месте
значилось: буйабес. Ведь кому бы я ни сказал в Париже, что собираюсь на юг
Франции, в Прованс, каждый восклицал в первую очередь:
- Ну, значит, попробуете буйабес!
Да, не говорили в первую очередь, что я увижу море, Английскую
набережную в Ницце, оливковые рощи, бывшую папскую резиденцию в Авиньоне, но
восклицали, что попробую буйабес.
Мы выбрали из всех возможных ресторанчик под названием "Ржавый
пеликан".
Сколько раз и как горячо я внушал своему другу, поэту и председателю
Отделения аджарских писателей Фридону Халваши, чтобы он сходил к городским
властям (да и сам он депутат) и повлиял, убедил открыть в портовом, южном и
столь колоритном городе Батуми хоть один морской ресторан. Пусть бы он был
небольшой, уютный, но чтобы исключительно морская еда: мидии, устрицы,
гребешки, лангусты, омары, морские ежи, разные другие моллюски, креветки,
крабы, рыба пятнадцати-двадцати названий! И во всех видах. И все свежее,
прямо из моря... Почему в других приморских городах таких ресторанов десятки