"В.Солоухин. Рассказы разных лет" - читать интересную книгу автора

уже бывал. Вежливо, строго, четко, сын и дочка хлопочут, китаец спит на
диване, малышки не видно на этот раз.
Перед отъездом из Парижа я решил опять пообедать в "Золотом драконе".
Хозяйка опять не подала никакого вида. Французы давно бы уж (о-ля-ля)
признали во мне старого знакомого, уж расспросили бы, кто такой и откуда,
наговорили бы разных слов о том, что им приятно видеть такого постоянного
или, скажем мягче, частого посетителя. Но все же это были китайцы.
Я почувствовал в себе даже некоторую досаду. Мне здесь понравилось. Я
пришел сюда в третий раз. А мал ли Париж?! Так можно было ну хоть улыбнуться
сквозь эту маску традиционной непроницаемости? Улыбается же каждое утро
владелец кафе, где я завтракаю. Улыбается и спрашивает: "Как обычно?"
Вежливость - вежливостью, но зачем же такая бесчувственность? Да, насколько
бесчувственны или по-своему вышколены традицией эти китайцы по сравнению с
французами! Ну, когда я зашел с друзьями - одно дело. Этикет. Но теперь я
опять пришел один...
Хозяйка бесстрастно взяла у меня заказ, но принесла все на этот раз
сама. Вместе с бутылкой вина она поставила на стол графинчик с желтоватой
прозрачной жидкостью.
- Что это? - спросил я.
- Сладкая китайская водка.
- Но вы ошиблись. Я не просил...
- Это вам от нашего дома.

1971

ПУСТЬ МЕНЯ ПОХОРОНИТ СЕСТРА...

Надежда Сергеевна, преподаватель французского языка в одном из
институтов Москвы, проснулась и, еще не открыв глаза, почувствовала, что в
комнате кроме нее кто-то есть. И что этот "кто-то", вернее, это "что-то" -
птица, залетевшая в открытое окно.
Окно выходило во двор, во дворе росли тополя, оттуда всю ночь текла в
комнату прохладная свежесть, так что ничего не было странного и страшного в
том, что в комнату запорхнула птица. Но сегодня это было и странно и
страшно. Надежда Сергеевна лежала, не открывая глаз, чтобы не увидеть эту
птицу, хотя точно знала, что птица в комнате есть.
Уже без того, чтобы дозваниваться сквозь бесконечные частые гудочки до
больничной справочной, уже без того, чтобы хватать такси и мчаться через
Москву к ставшим знакомыми воротам больницы, Надежда Сергеевна знала, что ее
отец этой ночью умер.
Словно в ответ на это безошибочное, уверенное ощущение, резко,
болезненно заверещал телефон. Да, это звонила ее мать Клавдия Федоровна,
сменившая вчера вечером Надежду Сергеевну около больного. В трубке никто
ничего не говорил, но только всхлипывало и стонало, и Надежда Сергеевна тоже
ничего не могла сказать. Так они и рыдали обе у разных телефонных трубок в
разных концах Москвы - осиротевшие мать и дочь.
Сергей Андреевич Ковалевский, один из крупнейших специалистов в области
металлургии, возглавлял когда-то завод, потом научно-исследовательский
институт, а последние десять лет работал в министерстве, был членом
коллегии. А если не стал заместителем министра или даже самим министром, то