"В.Солоухин. Рассказы разных лет" - читать интересную книгу автора

селе, пасущих попеременно? У одного есть пастуший рожок, а у другого только
кнут и здоровая глотка?
Между тем очень скоро я знал уже, что пастуха зовут Анатолий, и дважды
повстречался с ним и с его стадом. Обе эти мимолетные встречи не развеяли
моего заочно сложившегося нелестного представления о нем. Правда, в лице его
сквозило что-то очень простодушное, улыбчивое, детское почти, Иванушкино, но
сквозило оно из-под такой помятости, огрубелости, трехдневной соломенной
щетины, что, может быть, даже оно и не сквозило, а просто почудилось. Но
нет, в голубых глазах на этом обветренном лице действительно было что-то
открытое и доверчивое.
Я собирал луговые опята на широкой наклоненной плоскости оврага, на
другом берегу которого паслось стадо. Пастух, видимо, вздремнул, прозевал, и
две коровы ушли метров на двести в поле овса. Любому пастуху не понравилось
бы такое поведение коров, любой пастух обложил бы их матом, а настигнув,
вытянул бы вдоль хребта кнутом. Но все же такого озлобления и такой ярости я
не ожидал. Анатолий и лупил их кнутом, и кидал в них комья сухой земли, и
все это со злобой, с ушатами отборной матерной брани.
Любой пастух - повторю - держит скотину в повиновении и страхе, но все
же у настоящего пастуха за всем этим сквозит, а вернее сказать, в основе
всего этого лежит любовь к скотине. Нельзя управлять скотиной, ненавидя ее.
Стадо постепенно передвинулось по косогору, и когда я шел через место,
где недавно оно паслось, то около можжевелового куста обнаружил две бутылки
из-под той ядовитой дряни, которая у питоков называется "красно вино", по
магазинному ассортименту - портвейном, а в народе теперь - чернилами.
В другой раз я столкнулся с Анатолием лицом к лицу. Я сказал ему
"здравствуйте".
- Здравствуй-то здравствуй, - ответил Анатолий, - да что мне теперь
делать?
- А что такое?
- Скоро пять часов, пасти мне до десяти, а магазин в шесть часов
закрывается. Что делать?
Я растерялся и ничего не ответил.
- Слушай, - озарился вдруг Анатолий, и лицо его посветлело,
похорошело. - Может, ты побудешь здесь с моими коровами, а я сбегаю в
магазин.
- То есть как?
- Да ты не бойсь, они смирные. А я сейчас быстро, я ведь... как лось...
двадцати минут не пройдет...
Подивившись такому предложению, я, однако, от него наотрез отказался.
- А что же мне делать? - обреченно спросил Анатолий.
- Скотину пасти - вот что делать!
- Пожалуй, и правда. Ничего больше не остается.
Третья встреча с Анатолием произошла в иных обстоятельствах. Она
раскрыла мне Анатолия в новом свете, после нее-то я и надумал написать эти
заметки. Встреча произошла в деревне Останихе, на лавочке, перед домом
Виктора Ивановича Жилина. Но надо теперь коротко рассказать, кто этот Виктор
Иванович, как он очутился в Останихе, как я оказался на лавочке около его
дома.
Некогда, на моей еще памяти, Останиха была одной из обыкновенных,
полноценных деревенек, расставленных по речке Ворще и окружавших наше село.