"В.А.Солоухин. Чаша (Эссе)" - читать интересную книгу автора

эмиграцию, интеллигенции, по его словам, "образованной, талантливой,
жертвенной, многосторонне развитой; которая, продолжая традиции XIX века,
явила миру чудеса просвещенности, искусства, гуманизма, красоты и духовного
богатства". Все это так. Но характеристика Солоухина мне кажется
недостаточной. Несколько раз в своем произведении он возвращается к спискам
имен, среди которых Ф. Шаляпин, Д. Мережковский, З. Гиппиус, Н. Бердяев, Г.
Струве, М. Цветаева, Н. Рерих, А. Аверченко, Саша Черный, А. Куприн, К.
Бальмонт, И. Северянин, С. Булгаков, А. Павлова и многие, многие другие.
Иногда к этому перечню он прибавляет имена Н. Клюева, С. Есенина, С.
Клычкова, А. Блока, как бы духовно близкие всем блистательным именам
эмиграции.
Однако историку трудно закрыть глаза на то, что многие из этих людей
своим талантом, волей, судьбой подтачивали устои столь милой сердцу
покойного поэта дореволюционной России. Каждый по-своему.
"Императорское правительство честно и благородно, насколько умело и
могло, отбивало подкопы и атаки революционеров и стремилось предотвратить
гибель России, - пишет в своих воспоминаниях князь И. Д. Жевахов. - Кто же
виноват, что глупое общество с писателями во главе не понимало положение
вещей и поддерживало не правительство, а революционеров".
Я вспоминаю свои встречи с людьми первой и второй волн эмиграции, их
гостеприимство, их русскую душевность, но одновременно и понятную мне
нетерпимость в спорах о судьбах России.
Однажды в одном из австралийских университетов в среде русских
преподавателей и студентов я прочитал вслух знаменитое стихотворение
Ахматовой "Не с теми я, кто бросил землю на растерзание врагам...", думая,
что стихи взволнуют моих слушателей и введут разговор в сложное многогранное
русло. Но вдруг одна из женщин яростно бросила мне в лицо обвинение Анне
Ахматовой в том, что она чуть ли не большевичка и прислужница режима,
предательница России. Ахматовой, которая писала о своей судьбе: "муж в
могиле, сын в тюрьме - помолитесь обо мне". Она осудила Ахматову только
потому, что Анна Андреевна в начале двадцатых годов сделала как русская
женщина свой патриотический выбор:

Но вечно жалок мне изгнанник,
Как осужденный, как больной,
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.

Я изумился и буквально потерял дар речи. Вот она, фанатичная
обоюдоострая нетерпимость, ее застарелое эхо! Мы уверены в том, что все, кто
эмигрировал, - предатели России. Они - в том, что предатели все, кто
остался... Было это уже в 1991 году. Вот какие страсти еще недавно бушевали
в эмигрантских русских душах.
Да, в эмиграции существовал целый архипелаг блистательной русской
культуры, отчаливший в разные времена от родного материка. Но в то же время
эмиграция всегда дело тяжелое и разрушающее национальную основу человека. Да
и душевную тоже.
Эмиграция всегда, следуя естественным законам, вырождается, хиреет,
теряет в детях и внуках свою русскость, неизбежный акцент приобретают
отпрыски самых что ни на есть ее знатных фамилий, вплоть до особ с царской