"В.А.Солоухин. Чаша (Эссе)" - читать интересную книгу автора

кровью. Но дело не только в этом. В чужом англосаксонском,
иудео-протестантском мире русским людям приходилось жить, выходя из родной
церкви и родного дома, по законам этого мира, приходилось приспосабливаться
к диктату демократических, рыночных, масонских, индивидуалистических
ценностей Запада.
...Но мы, в разговоре об эмиграции, далеко ушли от солоухинской "Чаши".
Не подумали бы только читатели, что я чуть ли не политический противник
Солоухина. Мы оба - русские люди, и перед этим обстоятельством меркли все
наши частные разногласия. Для меня он всегда был крупным, талантливым,
"штучным", как любил говорить композитор Георгий Васильевич Свиридов,
человеком, которого я всегда ценил и уважал.
Несмотря на все мои сомнения, дополнения и даже несогласия, высказанные
выше, истины ради должен сказать, что в "Чаше" есть многие страницы новые и
неожиданные для поэта и для его читателей. Размышления о деятельности
Сталина, замечательный рассказ о жизни Александра Вертинского с неизвестными
доселе документами, жесткая, ироническая, но справедливая переоценка
Солоухиным имен Вознесенского, Евтушенко, Бродского, Ростроповича. Много
интересного для себя найдет читатель в солоухинских портретах Ивана Бунина,
прозаика Ильи Сургучева, певцов Надежды Плевицкой и Николая Гедды. А если
дотошные читатели в чем-то будут несогласны с Владимиром Алексеевичем,
где-то найдут преувеличения, противоречия, эмоциональные перехлесты в
содержимом его "Чаши", то очень прошу не забывать, что Солоухин по природе
был не историком, а поэтом. "А у поэтов, - как сказал Есенин, - свой закон".

Станислав КУНЯЕВ

ЧАША

Пить горькую чашу. - Мыкать горе, бедовать.
Вл. Даль. Словарь русского языка

Когда еще я не пил слез
Из чаши бытия,
Зачем тогда в венке из роз
К теням не отбыл я.
Дельвиг

Да минует Меня чаша сия.
Моленье о чаше

Ну что же, семьдесят два года. Позади пора операций и реанимаций. Самое
время писать о кладбищах.
Впрочем, что мы знаем о нашем завтрашнем дне, а тем более о последнем?
Вон Бродский, которого сейчас почему-то обзывают "великим", написал
единственное четверостишие, которое из всего им написанного способна
удержать память:

Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать,
На Васильевский остров