"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

захватили из Тушина, и для этого нарочно, против воли приставов, стояли два
дня на одной станции, все поджидая погони. По другому известию, Марина,
увидавши тушинского вора, увидавши, что нет ничего общего между ним и ее
прежним мужем, никак не хотела признать его; для убеждения ее к тому нужно
было время и долгие переговоры. Оба эти известия легко согласить: Марина
могла заранее знать, что ее переймут посланные из Тушина, могла быть
согласна на это, ибо у нее менее чем у кого-нибудь было причин сомневаться в
спасении ее мужа, по крайней мере она должна была желать убедиться в этом
лично и, убедившись в противном, сначала отказалась признать обманщика своим
мужем. Рассказывают, что, подъезжая к Тушину, Марина была чрезвычайно
весела, смеялась и пела. Но вот на осьмнадцатой миле от стана подъезжает к
ее карете молодой польский шляхтич и говорит ей: "Марина Юрьевна! Вы веселы
и песенки распеваете; оно бы и следовало вам радоваться, если б вы нашли в
Тушине настоящего своего мужа, но вы найдете совсем другого". Веселость
Марины пропала от этих страшных слов, и плач сменил песни. Это нежелание
Марины ехать немедленно в Тушино, долгие переговоры с нею и отцом ее были
очень вредны для Лжедимитрия, как признается один из поляков, ему служивших,
и последовавшее потом согласие Марины и отца ее признать его одним лицом с
первым Димитрием уже не могло изгладить первого вредного впечатления,
произведенного их колебанием, хотя самозванец и хлопотал об этом изглажении;
так, в одном письме он говорит Марине, чтоб она, находясь в Звенигороде,
присутствовала в тамошнем монастыре при торжестве положения мощей: "От
этого, - пишет Лжедимитрий, - в Москве может возбудиться к нам большое
уважение, ибо вам известно, что прежде противное поведение возбудило к нам
ненависть в народе и было причиною того, что мы лишились престола".
Мнишек только тогда решился назваться тестем второго самозванца, когда
тот дал ему запись, что тотчас по овладении Москвою выдаст ему 300000 рублей
и отдаст во владение Северское княжество с четырнадцатью городами.
Олесницкий также получил жалованную грамоту на город Белую. 5 сентября в
стане Сапеги происходило тайное венчание Марины со вторым Лжедимитрием,
совершенное духовником ее, иезуитом, который, разумеется, убедил ее в том,
что все позволено для блага римской церкви. Последняя не теряла еще
совершенно надежды на воскресение Димитрия, как видно из писем кардинала
Боргезе к папскому нунцию в Польше. Сначала он пишет: "Мне кажется
маловероятным, чтобы Димитрий был жив и спасся бегством из своего
государства, ибо в таком случае он не явился бы так поздно в Самборе, где,
как говорят, он теперь". Потом: "Если только он жив, то еще можно уладить
все дела; мы отправим письма и сделаем все возможное, чтобы примирить его с
польским королем". Далее пишет: "Начинаем верить, что Димитрий жив, но так
как он окружен еретиками, то нет надежды, чтоб он продолжал оставаться при
прежнем намерении; король польский благоразумно замечает, что нельзя
полагаться на него во второй раз. Бедствия должны были бы побудить его к
оказанию знаков истинного благочестия, но дружба с еретиками обнаруживает,
что у него нет этого чувства". В инструкции, написанной кардиналом Боргезе
новому нунцию Симонетта, находятся следующие слова: "О делах московских
теперь нечего много говорить, потому что надежда обратить это государство к
престолу апостольскому исчезла со смертию Димитрия, хотя и говорят теперь,
что он жив. Итак, мне остается сказать вам только то, что, когда введется
реформа в орден монашеский св. Василия между греками, тогда можно будет со
временем воспитать много добрых растений, которые посредством сношений своих