"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

же, если сватовство окажется удачным, Фомин предложил Вольдемару обучать
его русскому языку, без знания которого жить в московском государстве ему
будет не только трудно, но и совсем невозможно.
- Русские люди, начиная с самого царя, никаких языков не знают...
При этом Фомин предупредил королевича, что язык московитов весьма
труден и что он обучился ему только через десять лет.
На это Вольдемар сказал, смеясь, что ко всяким языкам у него, слава
Богу, большие способности, обучается он им легко и быстро. Как ни труден
язык московитов, но и его он надеется одолеть, только пока о занятиях его
этим языком нечего и думать, - понапрасну он учиться не станет и вообще не
поедет в Москву, пока не узнает доподлинно, на ком его женить хотят.
- Ведь вот ты, почтенный Томас, как приезжал сюда гонцом, с меня даже
тайно писать портрет подговаривал живописца, - весело продолжал
Вольдемар, - значит, там у вас, в Москве, непременно хотели знать, каков я
собою, оба ли у меня глаза целы и все ли на своем месте. Так посуди сам,
могу ли я не интересоваться, кого мне в жены прочат? Был я в Москве, не
знаю - видела ли меня в какую-нибудь щелку ваша царевна, только ведь я-то
ее не видал. Покажи мне ее портрет, расскажи, по совести, какова она,
тогда и за уроки московитского языка я готов, пожалуй, с тобою приняться,
конечно, коли царевна мне понравится.
Иван Фомин, иностранец, веселого вида толстяк с бледными глазами
навыкате, состроил весьма забавное лицо и развел руками.
- Ваша милость задаете мне неисполнимую задачу, - произнес он, - не
только не могу я вам показать портрета царевны, но не могу и сказать,
какова она, по той простой причине, что сам никогда ее не видал.
- Очень жаль, - перебил его Вольдемар, - ты легко мог бы догадаться,
что я тебя стану о ней спрашивать.
- Догадаться было нетрудно, ваша милость, да ничего из моей догадки
не могло выйти - царевны не видал никто, кроме ее семьи, ближайших
родственников и служителей.
- Что ты мне сказки рассказываешь. Быть того не может!
- Однако ведь вы сами, ваша милость, прожили в Москве не день и не
неделю, скажите: разве видели вы хоть одну девицу благородную?
- Нет, не видал.
- Так если дочерей московских сановников нельзя видеть - царевен тем
более.
- Вот так страна! Вот так обычаи! - изумился и возмутился Вольдемар.
В это время ему доложили о приезде послов.
Он принял их весьма радушно и, поговорив с ними кое о чем при
посредстве Фомина, услышав и от них про действительную цель их посольства,
обратился к ним с тем же требованием показать ему портрет царевны.
Он все же рассчитывал, что с Проестевым прислан ему портрет царевны,
и желание его видеть волновало его все больше и больше. Но никакого
портрета с послами не было прислано, и, согласно данному в Москве наказу,
в котором был предвиден и этот случай, Проестев отвечал:
- У наших великих государей российских того не бывает, чтобы персоны
их государских дочерей, для остерегания их государского здоровья, в чужие
государства возить, да и в московском государстве очей государыни царевны,
кроме самых ближних бояр, другие бояре и всяких чинов люди не видают.
- При чем же тут здоровье? - удивленно спросил Вольдемар Фомина,