"Владимир Соловьев. Матрешка" - читать интересную книгу автора

каждой страницей: отчуждение материала в чужом языке. Сознаю, конечно,
вполне вероятные субъективные предвзятости, неизбежные у пожилого
профессора, воспитанного к тому же в религиозно строгой, чтобы не сказать
ригористичной атмосфере. Обещаю, однако, не злоупотреблять преимуществом
рассказчика перед героями, которые описаны в третьем лице и лишены права
собственного голоса.
Что же до студентов на моих курсах по Пушкину, Толстому, Достоевскому
или Набокову, то большинство, так я думаю, прежде вовсе не проявляли
интереса ни к русской, ни к какой другой литературе, и не уверен, что вообще
держали когда в руках роман, тем более - книгу стихов.
Именно к этой категории принадлежала моя жена - femme fatale из Сибири,
а по-русски - инфернальница, на которую я сначала обратил внимание потому,
что она не вынимала пальцев изо рта, грызя ногти, а более близкое знакомство
свел, когда застукал на списывании сочинения и выгнал с экзамена. Другими
словами, наше знакомство началось со лжи, которая стала своего рода
постоянной приправой к нашей любви - как в недолгий жениховский период, так
и во время нашего супружества, прерванного спустя шесть лет ее
исчезновением. А тогда, взамен списанного ею вполне грамотного и
усредненного сочинения, она написала блестящее свое, хотя теперь уже не
уверен, что сама, а не со сторонней помощью. С чьей? И вообще ни в чем не
уверен: все, что ее касается, - сплошь туман и косноязычие. Не уверен, что
она погибла, не уверен, что выжила, не уверен, что вышла за меня по любви, а
не из расчета, не уверен, что была мне верна в первые годы брака - как не
уверен, что изменяла мне. Даже в том, что дочка от меня, не был уверен, но
потом сделали соответствующие тесты - стыдно признаться, но пошел на это,
чтобы окончательно не свихнуться. Хоть здесь меня не наколола. В остальном
внесла д мою жизнь такой разор, такой раздрай, такую сумятицу... Вся жизнь
пошла вразнос, такой морок напустила. Не могу дальше - пишу и плачу. Хоть и
по-русски. И вот, несмотря на все, дорого бы дал, чтобы вертануть колесо
взад, воротить ее к домашнему очагу - пусть со всей банальной невнятицей и
кудрявой ложью, на которую, может, сам и толкал, предъявляя к ней завышенные
требования. Какая есть.
Я приучил ее к литературе, к английскому, к Америке, она
усовершенствовала мой русский, научила собирать лесные ягоды и дикорастущие
грибы, отличать съедобные от ядовитых, зато стерла разницу между правдой и
ложью. Вроде квиты. Но я - вот он, а где сейчас она?
По возрасту она годилась мне в дочери, ее и принимали за дочь, мальцы
пялились и подваливали - только что не лапали, - не обращая внимания на
мужа. Когда у нас началось, мне было 49, ей 20 (если только указанный в
документах возраст соответствует действительности, теперь я ни в чем не
уверен). Я и относился к ней как к дочери, а после рождения Танюши у меня их
стало две, похожих друг на друга. Да и Танюшу люблю отчасти как физическое
отражение Лены, а теперь, с ее исчезновением, еще больше - как замену
(улучшенную). Ни с одной из предыдущих жен у меня не было такой возрастной
разницы, хотя все, кроме первой (как и я, из Юты), были моложе меня, но
самое большее (предпоследняя) - на восемь лет. Обычно жены бросали меня
первыми, зато мы остаемся друзьями, и даже мои жены между собой, не говоря о
детях, которым я отменный отец. Сейчас у меня уже два внука - от ютского
брака. Приходясь им теткой, Танюша младше старшего племяша на три года и
ровесница младшему. Это уже второй раз я женюсь на студентке, но на