"Владимир Рудольфович Соловьев. Солoвьев против Солoвьева. Худеть или не худеть?" - читать интересную книгу автора

открылась передо мной во всем своем неприглядном виде. Люди забыли, каким я
был, и перестали меня сравнивать с моим экранным образом времен передачи
"Процесс", которую я вел на первом канале вместе с Сашей Гордоном. Они
перестали изумляться моему чудесному преображению, и вдруг всем, кроме меня,
стало ясно, что я совсем не худой парень. Ко мне перестали подходить с
вопросами о том, как я похудел, и даже близкие друзья все чаще спрашивали, а
не начал ли я опять прибавлять в весе. Конечно, я возмущался и отвечал, что,
мол, ничуть, что вес все так же скользит вниз, - но это было правдой только
частично. Скажем вежливо, он не рос, но уже ни о какой серьезной потере речи
не шло. Самое обидное - что если еще года два назад мне удавалось сразу
после занятий в зале хотя бы на пару часов заставить весы показывать мне
двузначное число, то в последнее время стрелка уверенно держалась на ста
четырех килограммах, лишь иногда опускаясь до ста двух. Я занимался в зале
как подорванный, но это не давало никаких ощутимых результатов. Я сжигал до
десяти тысяч калорий в неделю, что сводило с ума моего тренера Олега, но
никак не беспокоило мою фигуру.

Прощай, Монтиньяк!

Надо признаться, что диета по Монтиньяку исчерпала себя. На самом деле
больше всего она нравилась мне в интерпретации Канторовича, и было это до
того, как я начал читать умные книжки. Чем больше я читал о системе
Монтиньяка, тем меньше меня все это привлекало. Прекрасно сработав на
начальном этапе, система теперь не давала ничего, при этом я думаю, что
немалую негативную роль сыграло мое личное знакомство с доктором. Кто-то из
уважаемых бизнесменов решил открыть клинику лечения по Монтиньяку и
пригласил этого гуру здорового питания в Москву. Вести мероприятие попросили
меня. Я с интересом согласился, так как увидеть самого было любопытно...
Разочарование мое не поддается описанию. Монтиньяк оказался толстеньким
обрюзгшим человечком, с вараньим висящим подбородком и дряблым тельцем, чего
не мог скрыть даже весьма свободный строгий костюм. Говорить он мог только о
еде, да и то все это звучало как бесконечный рекламный ролик собственной
продукции: "Возьмите булочку "Монтиньяк" и намажьте джемом "Монтиньяк",
запейте вином "Монтиньяк"..."
Было видно, что торговец своей фамилией не только не очень четко
понимал, где он находится, но и не пытался в этом разобраться. Его волновали
исключительно деловые перспективы. Если уж говорить совсем откровенно, он
казался человеком, влюбленным даже не в собственную систему, а в деньги,
которые она приносит, и даже не считал нужным это особо скрывать.
Скучен он был до необычайности, чем существенно отличался от наших
олигархов. Они-то ребята жадные, но веселые. И веселье их идет от жадности.
Как-то раз у Михаила Маратовича Фридмана спросили - так сколько же ему надо
денег? Миша улыбнулся своей характерной улыбкой, неотличимой от ухмылки,
хитро прищурился и с легким хихиканьем ответил: "Ну, после того как все
необходимое - домик, дачка, - уже есть, то миллионов сто на депозите в банке
для жизни вполне хватит".
На очевидный вопрос, а зачем же тогда все остальное, последовал
незамедлительный ответ: "А это уже спорт".
Вот за это мы их и любим, наших спортсменов... хотя, правды ради надо
отметить, что и не любим мы их за то же самое.