"Владимир Рудольфович Соловьев. Солoвьев против Солoвьева. Худеть или не худеть?" - читать интересную книгу автораоткрылась передо мной во всем своем неприглядном виде. Люди забыли, каким я
был, и перестали меня сравнивать с моим экранным образом времен передачи "Процесс", которую я вел на первом канале вместе с Сашей Гордоном. Они перестали изумляться моему чудесному преображению, и вдруг всем, кроме меня, стало ясно, что я совсем не худой парень. Ко мне перестали подходить с вопросами о том, как я похудел, и даже близкие друзья все чаще спрашивали, а не начал ли я опять прибавлять в весе. Конечно, я возмущался и отвечал, что, мол, ничуть, что вес все так же скользит вниз, - но это было правдой только частично. Скажем вежливо, он не рос, но уже ни о какой серьезной потере речи не шло. Самое обидное - что если еще года два назад мне удавалось сразу после занятий в зале хотя бы на пару часов заставить весы показывать мне двузначное число, то в последнее время стрелка уверенно держалась на ста четырех килограммах, лишь иногда опускаясь до ста двух. Я занимался в зале как подорванный, но это не давало никаких ощутимых результатов. Я сжигал до десяти тысяч калорий в неделю, что сводило с ума моего тренера Олега, но никак не беспокоило мою фигуру. Прощай, Монтиньяк! Надо признаться, что диета по Монтиньяку исчерпала себя. На самом деле больше всего она нравилась мне в интерпретации Канторовича, и было это до того, как я начал читать умные книжки. Чем больше я читал о системе Монтиньяка, тем меньше меня все это привлекало. Прекрасно сработав на начальном этапе, система теперь не давала ничего, при этом я думаю, что немалую негативную роль сыграло мое личное знакомство с доктором. Кто-то из пригласил этого гуру здорового питания в Москву. Вести мероприятие попросили меня. Я с интересом согласился, так как увидеть самого было любопытно... Разочарование мое не поддается описанию. Монтиньяк оказался толстеньким обрюзгшим человечком, с вараньим висящим подбородком и дряблым тельцем, чего не мог скрыть даже весьма свободный строгий костюм. Говорить он мог только о еде, да и то все это звучало как бесконечный рекламный ролик собственной продукции: "Возьмите булочку "Монтиньяк" и намажьте джемом "Монтиньяк", запейте вином "Монтиньяк"..." Было видно, что торговец своей фамилией не только не очень четко понимал, где он находится, но и не пытался в этом разобраться. Его волновали исключительно деловые перспективы. Если уж говорить совсем откровенно, он казался человеком, влюбленным даже не в собственную систему, а в деньги, которые она приносит, и даже не считал нужным это особо скрывать. Скучен он был до необычайности, чем существенно отличался от наших олигархов. Они-то ребята жадные, но веселые. И веселье их идет от жадности. Как-то раз у Михаила Маратовича Фридмана спросили - так сколько же ему надо денег? Миша улыбнулся своей характерной улыбкой, неотличимой от ухмылки, хитро прищурился и с легким хихиканьем ответил: "Ну, после того как все необходимое - домик, дачка, - уже есть, то миллионов сто на депозите в банке для жизни вполне хватит". На очевидный вопрос, а зачем же тогда все остальное, последовал незамедлительный ответ: "А это уже спорт". Вот за это мы их и любим, наших спортсменов... хотя, правды ради надо отметить, что и не любим мы их за то же самое. |
|
|