"Орест Михайлович Сомов. Гайдамак" - читать интересную книгу автора

слушать. Шедши домой от Нестеряковой хаты, я встретился с одним из
шляхтичей, который дружески потрепал меня по плечу и сказал: "Прощай,
товарищ! пан наш уехал, и я спешу вслед за ним. Да не можешь ли ты, -
прибавил он,- сослужить мне службу, показать мне дорогу а корчму, что за
селением, по С....цкому шляху? Я тебе буду очень благодарен, и там мы
расстанемся, как добрые приятели, за чаркою вина". - Виноват, грешный
человек: я взялся его провожать, и там мы нашли польского пана со всеми его
проводниками. Пан обошелся се мною ласково, потчевал меня сам из своих рук,
дал мне на водку и велел подождать, пока напишет к вам письмо. В другой
светлице шляхтичи окружили меня и пили со мною на расставанье до тех пор,
что уж я и не помню, как заснул. Когда же проснулся, то уж ни пана, ни людей
его не было, а корчмарь подал мне это письмо и крепко-накрепко наказал мне
доставить его к вам, говоря, что если не доставлю, то польский пан отыщет
меня хоть под землею и тогда бог весть, что со мною будет. Я испугался и
своей отлучки из дому, и вашего гнева, и угрозы польского пана, опрометью
бросился из корчмы и не помню, как меня ноги сюда донесли.
Пан Гриценко, выслушав этот рассказ, распечатал письмо. Судите ж об его
удивлении, когда он прочел в нем следующее.
"Пан Гриценко! я хотел ограбить тебя, и уже все было к тому готово.
Чтобы собрать моих удальцов в одно место, переодел я их в однорядку, и сам
оделся поляком, потому что не имею в здешних местах надежного притина. В
этом виде велел я самым лихим ребятам из моей вольницы съезжаться в одной
корчме, где сам их дожидался. На твое счастье, приехал туда же нынешний зять
твой, Кветчинский. Я хотел было отправить незваного гостя в нежданное место;
но как я никогда не проливаю крови, то вздумал выведать хорошими средствами,
не будет ли он нам помехой? Слово за слово, я вытянул из него всю
подноготную: и любовь его к твоей дочери, и твой отказ, и его горе. Я от
природы имею доброе сердце: мне стало жаль бедного Кветчинского: тотчас я
переменил намерения на твой счет и решился помочь ему. Хорошо ли я в этом
успел, сам ты знаешь. Прощай: люби дочь и зятя, надели их, как долг велит
доброму отцу, береги мою шкатулку - она тебе пригодится, и будь милостив к
своим служителям. Они такие же люди, как и ты. Если все это исполнишь по
моему желанию, то можешь быть уверен, что никогда не встретишься с
Гаркушею".
Лихорадочная дрожь проняла пана Гриценка во время этого чтения; ему
казалось, что гайдамак все еще перед ним; робко взглянул он и увидел подле
себя не Гаркушу, а слепого бандуриста.
- Я пришел поздравить вас, добродей, и пожелать счастья вашим молодым.
Пусть их живут, как венки вьют! Вчерась же, винюсь, не пришел к вам на
свадьбу: тут был недобрый человек, и я ни за что бы не хотел с ним быть под
одною кровлею.
- Разве ты по чему-либо узнал гайдамака? - спросил пан Гриценко,
пришедши несколько в себя.
- Ну, так! - подхватил слепой музыкант. - Я чувствовал, что здесь
что-то недаром. Порядочный человек не стал бы бросать своих червонцев
первому встречному. Сейчас же иду и отдам его дар на богадельню. Не хочу
себе даров от нечистых рук.
- А я так приберегу свои десять серебряных круглевиков про черный
день, - думал про себя Стецько, стоя у двери. - Нужды нет, что пришли ко мне
из нечистых рук: на это есть мел и тертый кирпич.