"Орест Михайлович Сомов. Вывеска" - читать интересную книгу автора

- Дочь моя! - сказал трактирщик, оборотясь к пригожей конторщице.-
Постарайся, чтобы требования этого господина выполнялись с возможною
точностию и поспешностию. Смею спросить, милостивый государь, о вашем
достоинстве: вы граф или маркиз?
- Ни то, ни другое, господин хозяин. Я просто русский путешественник,
дворянин, если вам нужно это знать, и вот все, что могу вам объявить о себе.
- О, разумею! Вы, господа русские князья, изволите утаивать высокий ваш
род по тонкому чувству снисхождения, чтоб уволить нас, бедных мещан, от
должных вам почестей. Но мы тоже знаем свой долг.
- Я вам сказал о себе сущую правду. Прошу вас не величать меня теми
титулами, которых не имею, если не хотите меня огорчить.
- Вижу, что вам угодно соблюдать строгое инкогнито. Извольте, пусть
будет по-вашему: я тоже умею кстати быть скромным.
Несмотря на это обещание, когда он ввел меня в залу, то по всему видно
было, что он готов был спустить с языка какую-нибудь нелепость вроде
сказанных им прежде. К счастию, я взглянул на него вовремя, и мой взгляд
наложил на него отрицательную скромность.
В зале сидел толстый, рыжеватый англичанин, с багровы-ми щеками и
носом, с лицом, на котором рука покойной г-жи дю-Дефан также легко могла бы
обмануться, как и на лице соплеменника его Гиббона. Голова его, за
недостатком шеи, покоилась на груди; лучи света скоплялись на велича-вой его
лысине, как будто в фокусе зажигательного стекла. Расставя врозь мясистые
свои ноги, укутанные в длинные штиблеты дикого казимира, англичанин
преспокойно и безответно выслушивал льстивые приветствия и корыстны
предложения малорослого итальянца, бродячего художника, который вертелся и
прискакивал около него, как кошка около жирного куска говядины. Рядом с
англичанином сидела, и также безмолвно, его сожительница, высокая, сухая, с
одним из тех холодных женских лиц, на которые боишься смотреть, чтоб не
простудить себе глаза. По всему видно было, что эта чета, которой итальянец
так щедро расточал названия: Signor milordo и Signora milorda, - была чета
купцов из лондонского City, переехавшая на твердую землю поважничать перед
чужеземцами и вымещать на них спесь и презрительные взгляды, какими с
избытком и мужа и жену дарили в Лондоне богатые их сограждане. Четвертое
лицо из находившихся в зале был француз самой подозрительной наружности. Он
похаживал по комнате, поглядывал то на того, то на другого, останавливался,
прислушивался и изредка пожимал губами.
Дурная погода производит на меня весьма сильное влияние: она совершенно
владеет нравственным моим расположением. То, что в ясный день забавляло бы
меня и смешило, в пасмурный и дождливый выводит из терпения. По сему-то и в
вердгнской гостинице все было не по мне, все досадно: и болтливость хозяина,
и спесь англичан, и низость итальянца, и приглядыванье и подслушиванье
неблаговидного француза. Это пагубное влияние усилилось даже до того, что
красота молодой конторщицы начала мне казаться самою обыкновенною, а
скромный ее вид жеманством провинциальной кокетки. Наконец, не в состоянии
быв долее сносить сего досадного ощущения, схватил я шляпу и, не сказав
никому ни слова, назло погоде и своему здоровью, пустился бродить по улицам.
Я за правило себе положил в моих путешествиях везде осмотреть,
разведать и отведать, чем славится какое-либо место. Особливо последнее
наблюдал я во всей строгости, и не без причины: в винах, плодах и
лакомствах, которые отведывал я на местах, где они родятся или делаются, -