"Нина Соротокина. Трое из навигацкой школы (Роман в двух книгах "Гардемарины, вперед!")" - читать интересную книгу автора

Беда к штык-юнкеру Котову пришла в лице роскошного вельможи, давно и
хорошо ему известному.
Вернемся в театральную залу Головкинского флигеля и посмотрим, чем
закончилось субботнее представление. Читатель обратил, наверное, внимание на
мужчину, который в одиночестве боролся с огнем, сбивая пламя с парчового
подола своей соседки?
Беспамятную даму в обгоревшем платье унесли слуги, перепуганные зрители
разъехались по домам, один за другим, забыв смыть грим, ушли актеры. Только
драгуны расхаживали по зале, поднимая опрокинутые кресла, а мужчина все
сидел и с глубокой задумчивостью смотрел на боковую дверь, словно ждал
кого-то.
- Пошли, пошли...- торопил старший из полицейской команды. - Петров,
брось кресла! А где этот, в черном камзоле?
- А кто его знает, - ответил один из драгун. - Я походил по комнатам -
темнота... Нет никого.
- Не сквозь землю же он провалился! Зачем он за девицей-то погнался? Мы
кого арестовывать шли?
- А шут его знает! Пошли, пошли... Петров, брось кресла! Не наше дело
здесь порядок наводить! И помните, если будут спрашивать, как мы тут
очутились - пришли на крик! А то Лизаков очень пожары не любит. Если
пронюхает, что по нашей вине...
- Дак не было пожара-то!
- А подол горел? А крики были? Да брось ты, чертов сын, кресла. Пошли.
Вельможа проводил глазами драгун, встал, взял свечу и медленно,
припадая на левую ногу, пошел к боковой двери.
Котов лежал в дальней комнате на полу, подтянув колени к подбородку.
Мужчина поставил свечу на стол, отошел к окну и стал ждать.
Наконец лицо Котова ожило, он поморщился и встал на четвереньки, мотая
головой и пытаясь понять, где он находится. Заметив у окна мужскую фигуру,
он разом все вспомнил, еще раз тряхнул головой, отгоняя дурноту, и вскочил
на ноги.
- Сбросил женские тряпки? А ну пойдем! - И Котов, широко расставив
руки, бросился к окну.
- Не узнаешь? - тихо спросил вельможа.
Пальцы Котова, сомкнувшиеся на кружевном воротнике, разжались, он
отпрянул назад и неуклюже, весь обмякнув, сел на пол.
- Иван Матвеевич... Ваше сиятельство... Как не узнать, - пролепетал он
на одном дыхании. "Он, он! Неужели он? Что за наваждение такое? Откуда он
здесь взялся?" - Котову показалось что мысли эти пронеслись в голове с
грохотом, словно табун лошадей. Он судорожное хрипом вздохнул.
- Зачем за девицей гнался?
- Это не девица. Это Алешка Корсак, опасный преступник, заговорщик.
- У тебя все преступники, один ты чист. Может, наоборот, а? Про девицу
забудь. Достаточно ты на своем веку людей к дыбе привел.
- Ошибаетесь, ваше сиятельство. - Котов старался говорить с
достоинством, но голос его дрожал и зубы выбивали дробь.
"Сейчас бить начнет. Князь Черкасский всегда был скор на расправу", -
покорно подумал он, придерживая рукой цокающую челюсть и перемещаясь из
сидячего положения на колени.