"Нина Соротокина. Трое из навигацкой школы (Роман в двух книгах "Гардемарины, вперед!")" - читать интересную книгу автора

Вернуться к рекомендательному письму Веру Дмитриевну вынудили турки,
которых она имела неосторожность приплести к семейству Лопухиных. Граф
вскинулся, как боевой конь, заиграл глазами и, перебив хозяйку дома, стал
долго и обстоятельно рассказывать про триумфальный въезд Измайловского полка
в Петербург после заключения мира с турками.
- Вначале шла полковая артиллерия под командой
гвардииот-бамбардир-поручика, потом квартермистр Соколов, потом...
Вера Дмитриевна попыталась было вернуть беседу в пробитое русло, но
граф говорил без пауз, на одном дыхании, и она, досадуя на его
разговорчивость, принялась за начатое письмо.
- ...Шарфы имели подпоясаны. - Граф обращался уже к Саше. - У шляп
кукарды лаврового листа. Очень много тогда лаврового листа прислали для
делания кукардов у шляп в знак древлего обыкновения. Красиво, знаете...
Знамена, блеск литавр, музыка! Генерал Апраксин верхами, за ним две заводные
лошади. А далее с двумя Пешковыми скороходами по бокам и верховыми
пажами-егерями сзади сам генерал-лейтенант Густав Бирон, отличнейший был
человек..
Вера Дмитриевна выразительно кашлянула. Если уж поминать в разговоре
сосланных Миниха или Левенвольде, или братьев Биронов, то извольте в
осудительных тонах или с насмешкой. Так принято в приличном обществе. Может,
Густав Бирон и "отличнейший человек", но про брата его экс-регента такого не
скажешь. Им, злодеям, только мягкосердечие государыни жизнь спасло!
- Исправен в службе, храбр, надежен в деле, - продолжал граф
патетическим тоном. - Не помните, Вера Дмитриевна, куда его сослали?
- Не помню. - Она поморщилась, зачеркнула все, что написала и взяла
чистый лист бумаги.
- Биронов, бывшего экс-регента и бывшего подполковника Измайловского
полка Густава Бирона, определили сейчас на жительство в Ярославль, - не
вытерпел Саша, и граф посмотрел на него уважительно, вот, мол, совсем
молодой человек, а так разбирается в политике.
Но Вера Дмитриевна не желала обсуждать события, которые не имели
прямого отношения к лопухинскому заговору.
- Вы ведь знали Анастасию Ягужинскую, граф? Да, дочь Бестужевой.
Вообразите, такая прелестная девица, а тоже поддалась соблазну. - Она
помолчала, словно опасаясь, что Никодим Никодимыч возобновит триумфальное
шествие, но граф молчал, и она спокойно повторила: - И тоже поддалась
соблазну.
- Вы не сомневаетесь в ее виновности? - тихо спросил Саша.
- Как же можно сомневаться, когда про заговорщиков рассказывают такие
ужасы. Арестовали, значит, виновны... Правда, насколько мне известно,
Анастасия сейчас дома, под домашним арестом.
- Анастасию Павловну увезли сегодня ночью. Я думаю, вслед за матерью в
Петербург, - сказал Саша, яростно стиснул зубы и к удивлению своему раскусил
ненавистный орех.
- Так она уже не под домашним арестом? - Вера Дмитриевна опять вскинула
руки. - Граф, вы только послушайте!
- Только послушайте...- повторил граф сокрушенно.
- Александр Федорович, откуда вам это известно?
Саша хотел сказать, что сам видел, как Анастасия садилась в карету в
сопровождении господина в цивильном платье, но вовремя остановился и пожал