"Нина Соротокина. Свидание с Петербургом (Роман в двух книгах "Гардемарины, вперед!", книга 2)" - читать интересную книгу автора

своего общества. Елизавета подарила ей пятьдесят тысяч рублей и два сундука
подарков. Ека-терина видела эти китайские безделушки, сервизы, персидские
шали и драгоценные ткани. Но Иоганна не обрадовалась подаркам, она ожидала
большего. Пятьдесят тысяч - не деньги, они не покроют и половины долгов! И
вовсе не дочери пришла в голову мысль взять на себя материнские долги.
Иоганна прямо сказала: русский двор самый богатый в Европе, и только глупец
здесь не разживется. Где в Германии взять деньги? Муж на службе у Фридриха,
а король прусский беден и потому невозможно скареден.
Екатерина проводила мать до Красного Села. На мызу приехали затемно.
Свита расположилась ужинать, а великая княгиня, изму-ченная, обессиленная от
слез, еле добралась до кровати. Иоганна держалась гораздо лучше и, чтобы не
растравлять себя сценой рас-ставания, может быть, вечного, уехала поутру, не
простившись с дочерью...
В комнату вошел Лесток, склонился к изголовью больной. Кал-мычка
выскользнула у него из-под руки, боясь, что он ее раздавит. Лейб-медик не
замечал девочку вовсе, как мебель, как неживой пред-мет.
- Рыцарь Сакромозо весьма опечален вашим нездоровьем,- прошептал он
вкрадчиво.- Я могу что-либо передать ему от вашего имени?
Екатерина не пошевелилась, не открыла глаз. Обеспокоенный Лесток взял
ее за руку, пощупал пульс. Он был слабый и учащенный. Лейб-медик осторожно
положил руку вдоль тела и вышел.
- Утром еще раз пустим кровь,-донесся его голос из соседней
комнаты.- И нельзя ли перевести их высочество в более теплое по-мещение?
Здесь дует из всех щелей!
Чоглакова что-то ответила невнятно.
"Что можно ждать от женщины, которая зла от природы и кото-рую к тому
же всегда тошнит?" Это была последняя здравая мысль. Екатерина потеряла
сознание. Она уже не видела, как к аль-кову приблизилась горничная-финка с
большим тазом воды.
- Господин Лесток велел сделать охладительные компрессы,- сказала
она, ни к кому не обращаясь, и окунула полотенца в таз с ле-дяной водой.
Девочка-калмычка смотрела на нее из-за канапе, куда она забилась от страха.
Продолговатые глаза ее округлились, сквозь смуглость щек проступил румянец.
Когда отжатое полотенце положили на' лоб Екатерине, она вскрикнула.
Компресс не принес облегчения, он обжигал. Ледяные струи потекли за уши, и
она явственно увидела перед собой большой куб льда. Он был прозрачен, с
острыми краями, правильными граня-ми, бирюзовые тени бродили в его
загадочной глубине. Екатерине казалось, что ледяной куб надвигается на нее и
неминуемо разда-вит, если она не убежит. Но ни руки, ни ноги ей не
повиновались. Екатерина вскрикнула и тут же рассмеялась своей наивности. Как
же этот куб может раздавить ее, если он стоит на санях? Русские всегда зимой
ездят на санях, это их линейный экипаж, поставленный на полозья. От лошадей
валит пар, а на ледяном кубе, как на возу дров, сидит мужик в тулупе и
хлопает от холода руками в больших рукавицах. Ледяной куб он выпилил в Неве,
а теперь везет его в герберг, чтобы набить ледник.
Но почему она едет рядом с этими санями? Куда? Ах, вспомнила, она едет
на бал, на встречу с Сакромозо. Кто здесь давеча толковал про Сакромозо?
Воспоминание о мальтийском рыцаре вывело ее на поверхность здравого
смысла из того отвратительного небытия, где ледяной куб вот-вот должен был
разбиться на тысячу вертящихся, острых кри-сталлов. Она вспомнила Лестока,