"Дэвид Сосновски. Обращенные " - читать интересную книгу автора

чтобы продемонстрировать тот или иной узел: она выглядит как холодный пирог,
в котором кто-то покопался. Очевидно, никто никогда не говорил этим типам,
что настоящие вампиры не жуют.
Но все, о чем я могу думать в настоящее время - это насколько их
дикость первозданна, насколько она безупречна и бескровна... как белая
фарфоровая тарелка, вылизанная дочиста.
Я говорю "их", потому что вижу полумесяцы трех наборов клыков,
отпечатавшихся здесь и там на ее коже, похожей на сырое тесто. Три собаки,
которых ничего не волнует, кроме этой самой несчастной кости - до тех пор,
пока она не будет разгрызена, к всеобщему удовлетворению. Ничто, кроме
костей ее дочери, конечно. Хрупких косточек, запертых сейчас в моем
багажнике. Существа, которое обращается с мольбой, сжимая кулачки так, что
суставчики становятся белыми - не к Господу богу, но к вам. Ее последней
надежде. Ее... блин, спасителю.
"О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста..."
Вот уж увольте.
Вы когда-нибудь слушали их, когда они умоляли? А может быть, вам надо
напомнить, что я не всегда был столь доброжелательным?
Я думаю, что я успел попробовать на себе все амплуа вампиров, которые
только существуют. Во время Второй мировой войны я был патриотом и
ограничивал свой рацион исключительно немецкой кухней. Чуть позже я прошел
через стадию превращения в чудовище, когда моей жертвой мог стать любой -
главное, чтобы у него было лицо, способное что-то выражать. Потом было
вегетарианство - строжайшая диета, состоящая исключительно из находящихся в
состоянии комы,
Есть варианты не столь элегантные. Более агрессивные. Когда вы не
говорите "извините" и "пожалуйста", когда вы не ждете своей очереди.
Варианты, когда вы играете в перетягивание каната, используя кровь и
артерии. Вы сосете, они сосут, и вы можете чувствовать, как стараются
другие. Достаточно паузы, чтобы сделать глоток, - и ток крови в вашей
соломинке меняет направление. Вам приходится приложить усилие, чтобы
заставить его снова устремиться к вам. В конечном счете, один из вас берет
свою порцию и отправляется домой. Да, именно так: один из вас отрывает
кусок, который высасывал, от остального тела. Это может оказаться довольно
расточительным: кровь будет выливаться с обоих концов, как это бывает с
хот-догами, в которые положили слишком много кетчупа, или рожком мороженого,
у которого откусили низ.
В подобной ситуации будет очень здорово, если кому-то из вас хватает
предусмотрительности, и под рукой оказывается кусок непромокаемого брезента.
Прежде, чем стать Доброжелательным Вампиром, я охотился в стаях и выступал в
роли парня-подстели-соломку. Конечно, не соломку, а брезент. Кто-то
выслеживал жертву; кто-то вставлял трубочки в ее запястья и заклеивал ей
рот. А я... я ставил стол, разворачивал свой брезент одним отработанным
движением, расстилал его, разглаживал углы.
Теперь это может показаться придурью - быть парнем-подстели-соломку, -
но эта часть процедуры всегда вызывает самую сильную реакцию. Хорошо, вы
примотали клейкой лентой трубочки к запястью жертвы и заклеили ей рот;
жертва понимает, что проблемы начались. Но когда вы начинаете подпихивать
под нее брезент - вот тогда в ее сознании как будто что-то щелкает.
Непромокаемый брезент означает, что жертве предстоит лежать в собственных