"Дидо Сотириу. Земли обагренные кровью " - читать интересную книгу автора

ему, в чем дело, старался, как мог, утешить его.
- Отец говорил, что у меня острый глаз и хорошая голова, поэтому я
должен выйти в люди, приглядеться к торговле, сам научиться торговать.
- Торговать? А что значит научиться торговать? - недоуменно спросил он.
- Научиться торговать... это значит, что ты будешь сам воровать и не
давать другим себя обворовывать, - ответил я серьезно.
- И как только твой отец мог выбрать для тебя такую постыдную работу,
он ведь честный человек! - презрительно проговорил Шевкет.
- Ты меня не понял. Он совсем не хочет сделать из меня вора, которого
сажают в тюрьму... Как бы тебе получше объяснить... Ты видал важных, красиво
одетых господ, которые приезжают к нам из городов и покупают сразу весь
урожай? Вот это и есть торговцы. Они забирают у нас изюм, инжир, маслины и
табак за бесценок, а сами в городе продают дороже. Понимаешь? Вот тебе
легкий заработок.
- Подумать только! - удивленно воскликнул Шевкет.
Этот наш разговор я часто вспоминал уже в Смирне.


* * *

Матери было очень тяжело отпускать меня, такого по ее мнению
маленького, одного в чужой город, ей хотелось еще хоть на год оставить меня
дома. Непредвиденный случай помог сбыться желанию матери. Мне предложили
работу в соседней деревне Белеви. Там было поместье Мулы-эфенди, в котором
теперь хозяйничали его сыновья Хусейн и Али. Это были добродушные парни,
предпочитавшие веселую и праздную жизнь работе и занятиям политикой.
Они взяли управляющим в поместье хитрого грека Анестиса и сказали ему:
"Ты бери на работу греков, они умеют делать деньги..." Анестису только это и
нужно было. Он принялся хозяйничать в Белеви и в первую очередь отобрал
лучших работников из Кыркындже. Они засевали поля, косили, собирали урожай
маслин, ухаживали за скотом, работали в сыроварне, рубили лес.
Беи изредка наезжали в поместье с музыкантами и пестро одетыми
женщинами, отпирали родительский дом, веселились несколько дней и уезжали.
Перед отъездом, немножко протрезвившись, они подписывали, не проверяя,
счета, которые подавал им Анестис. Но однажды Али-бей заинтересовался:
- Послушай, Анестис, ты сам пишешь все эти цифры?
- Сам, эфенди.
- Глупец, а почему бы тебе не взять в помощь писаря? Ведь ты и
пропустить что-нибудь можешь, обсчитаться.
Анестис воспринял эти слова как намек и заволновался, потому что руки у
него были замараны. Он приехал в Кыркындже, явился к моему отцу и сказал:
- Я слышал, Димитрос, что твой сын Манолис хорошо разбирается в цифрах.
Не пошлешь ли ты его ко мне на помощь в Белеви? И тебе будет выгодно.
Али-бей собирается весь год прожить в поместье, я хочу привести в порядок
свои книги.
Отец очень нуждался в деньгах, потому что его здорово надули торговцы
при покупке у него изюма. И он согласился. Таким образом я вместо Смирны
очутился в Белеви, утопающем в зелени лесов и тучных пашен.
Анестис поначалу был со мной добр и ласков. Но как только я все привел
в порядок, сразу переменился. Он понял, что я больше, чем ему бы хотелось,