"Айвен Саутолл. Джош [H]" - читать интересную книгу автора

хлопья. Яичница уже готова.
Джош борется с собой. Его так и подмывает трахнуть кулаками по столу,
чтобы заплясали тарелки и ложки. Но он сдерживается.
Благослови, о Господи, пищу сию, дабы она не застряла у меня поперек
горла. Аминь.
Как он ненавидит себя за то, что ему хочется есть, как презирает себя
за то, что набросился на еду, точно нашаливший ребенок, получивший нагоняй
по заслугам. Купился за тарелку каких-то хлопьев! "Режим - залог здоровья".
На коробке - портрет футболиста, который на самом-то деле в рот бы не взял
этих хлопьев, даже под угрозой голодной смерти. Но каких-то два бутерброда и
две бутылки лимонада за сутки со вчерашнего завтрака! Плоть и кровь
человеческие не всесильны. Загребаешь ложкой чертовы хлопья, и они хрустят
во рту, как гравий под ногами.
Вчерашний завтрак! Сколько тысяч лет прошло с тех пор? За столом все
молчали - кроме Каролины, конечно. Каролина знай себе чирикала, как
воробышек. Шестилетнего человека разве заставишь подождать немножко и не
лезть со своей болтовней?
Не удивительно, что папа нервничал: он ведь знал, что угрожает Джошу.
Сам на своей шкуре не раз испытывал. Но хранил фамильную честь и не сказал о
тете Кларе худого слова. Мама-то не обязана была заботиться о чести
Плауменов, она же была им чужая, пока не вышла за папу. А папа сидел за
столом весь, наверно, в испарине и думал: может быть, все-таки тетя Клара не
станет тиранить моего сына?
Оттого, наверно, и все дети в семье Плауменов так подначивали Джоша
непременно побывать у тети Клары. Это они нарочно сговорились. Боялись
признаться, что поездка сюда подобна самоубийству. Хотели, чтобы Джошу тоже
досталось, не им одним.
Настоящая ведьма над котлом, сало шипит, лиловый подол метет подпечье,
весь в золе и в муке и в кошачьей шерсти. Словно ты заснул и проснулся в
темном средневековье. И эта старая ведьма прочитала твои стихи. Прочитала
все то, о чем даже мама еще не знает.
Она подходит, ставит на стол горячие тарелки, садится напротив,
бормочет что-то себе под нос над своей тарелкой, а там лежит один кусочек
бекона, залитый одним-единственным яйцом, точно в насмешку, в сравнении с
этим его порция выглядит огромной. Неужели у нее хватает наглости просить
божьего благословения? Она поднимает глаза на Джоша, но Джош решительно
отводит взгляд в сторону и изо всех сил старается сначала прожевать, а потом
проглотить, старается принять равнодушный вид, словно ему совершенно все
равно, есть или не есть. А сам чуть не давится от жадности, и в животе у
него - бездонная пустота. Готово. Стараясь не показать виду, он украдкой
оглядывает стол, не осталось ли чего на добавку. Но на столе ничего нет - ни
гренков, ни хлеба, ни джема, один только высокий стакан с молоком, но о
молоке он даже мысли не допускает.
Завтрак в музее, прислушайтесь, как трещит за ушами у главного
музейного экспоната, А в остальном - могильная тишина, только часы тикают. И
снаружи не доносится ни звука, не слышно ни уличного движения, ни людских
голосов. Хорошо бы увидеть, что там в окне у нас за спиной. Он так вывернул
шею, что даже хрустнуло. А там - ничего, одна корова с полным выменем,
стонет, зовет, чтобы пришли с подойником.
- Ты не выпил молоко.